Мимикрия

Дом Элайзы исчезает за холмом, а мы уверенно прокладываем путь вперед, вливаясь в общий поток машин на шоссе. Пейзаж за окном меняется. Мы проезжаем мимо лесов, укутанных снегом, закусочных и мотелей, жмущихся друг к дружке. В одном из таких остановились и мы с Двейном. Еще пара минут – и машина свернет с магистрали. Тогда я смогу поставить точку. Хотя бы на сегодня.

И вот этот миг, кажется, настал. Я вижу неоновую надпись мотеля. Я чувствую под ногами твердую почву. Благодарю мистера Пэрри за то, что предложил подвезти. Хлопаю дверь и делаю первый шаг к мотелю. За ним еще один и еще. Я чувствую, как взволнованно бьется мое сердце.

Только что я блестяще отыграла свою партию, и хотя до следующего входа в образ меня отделяет не больше тридцати шагов, я наслаждаюсь этим мигом. Я улыбаюсь вновь обретенной свободе.

– Сарра, можно вас еще немного задержать? – окрикивает детектив, и у меня перехватывает дыхание.

***

Я открываю дверь своим ключом. И тут же натыкаюсь на Двейна. Выглядит он неважно. Волосы взъерошены, глаза красные и опухшие. Сегодняшний поход в морг, как и для меня, стал для него потрясением. Но между нами существенная разница. Я Саманту ненавидела, а он ее любил. Мне неприятно об этом даже думать. Но это правда, которую я знала с самого начала. Я не хочу себе врать. Не в этот раз.

Он стоит напротив и не мигая смотрит мне в глаза. Нам так много нужно друг другу сказать, но никто не решается нарушить эту тишину. Я делаю шаг вперед и робко обнимаю его. Меня пугает мысль быть отвергнутой, а потому я не могу скрыть улыбки, когда чувствую тепло его рук на своей спине. Он прижимается ко мне, и я вновь и вновь вдыхаю крепкий запах его тела. Я закрываю глаза и по-настоящему наслаждаюсь этим моментом. Этой гнетущей тишиной повисшей в полумраке каморки. Снова вижу перед собой ее бледное лицо с гримасой ужаса. Синюшные губы, искривленные в подобии улыбки. Она тянет ко мне руки. Она пытается утянуть меня на дно. У меня перехватывает дыхание. Я выныриваю из воды. Я открываю глаза и делаю глубокий вдох.

– Скажи мне правду, – просит Двейн, отстраняясь.

Я не понимаю, о чем он говорит. Пытаюсь представить, что я пропустила. Я опускаю глаза. Неужели ему все-таки удалось поговорить с детективом? Но как? Когда? Я цепенею от ужаса. Мне страшно заглянуть ему в душу.

– Я не верю тебе, – говорит он, качая головой.

Мне становится дурно. Я чувствую тремор на кончиках пальцев. Прячу руки за спину. Я стыжусь своей слабости. Своих эмоций.

– Этот порез у тебя на животе, это Дэвид? Это он сделал? – спрашивает Двейн.

У меня кружится голова. Еще мгновение назад мое тело было напряжено как струна, а сейчас мне приходится опереться на стену, чтобы остаться стоять на ногах. Он мне верит. Верит!

– Я тебе уже говорила, что Дэвид не имеет к этому отношения, – выдыхаю я, вновь глядя ему в глаза.

– Я не верю. Ты сама говорила о том, что он поднимал на тебя руку, что он способен причинить боль, но при этом ты его защищаешь! Ты говорила, что не пошла к копам тогда, потому что боялась его, потому что это было унизительным для тебя. Хорошо, наверное, это еще можно понять. Но что заставляет тебя выгораживать его теперь? Ты уже рассказала обо всех его деяниях. Поэтому перестань врать, твоя рана – это…

– …это просто царапина. Я тебе уже говорила о том, как поскользнулась и упала. Да, это звучит нелепо, но это правда. Я никого не защищаю! Если бы Дэвид был к этому причастен, я бы не стала его выгораживать, не стала бы молчать.

Двейн хватается за голову и, повернувшись ко мне спиной, делает два шага в сторону окна. Он издает странный звук, похожий на стон.

– Она не могла это сделать сама! Не могла! Я знаю Саманту! – он оборачивается ко мне, и я вижу, как слезы блестят у него в глазах. Укол ревности жалит мое сердце. Он все еще думает о ней.

Поджимаю губы и качаю головой. Обида мертвой хваткой сжимает мое горло. Мне тяжело дышать. Опускаю голову и иду в комнату. Мне хочется глотнуть свежего воздуха. Дергаю за ручку, пытаясь открыть окно. Все тщетно, рамы заколочены.

– Сарра, что случилось? – спрашивает Двейн, вставая у меня за спиной.

От этой близости у меня по коже бегут мурашки. Мысли путаются. Я не знаю, как мне быть. Я не хочу больше говорить о Саманте. Не могу больше слышать ее имя. Не желаю видеть его страдания и тоску по ней. Она мертва. Ее больше нет.

Я скрещиваю руки на груди. Сжимаю кулаки, чувствуя, как ярость пульсирует в висках. Мне нужно контролировать свои эмоции. Но с каждой минутой это становится настоящим испытанием. Я так больше не могу. Я устала быть второй.

– Ты жалеешь о том, что случилось ночью? – спрашиваю я, не двигаясь.

Мне страшно смотреть ему в глаза. Я боюсь увидеть сожаление. Боюсь услышать слова извинения. Но больше всего меня пугает молчание, стеной растущее между нами.

Он не торопиться с ответом. А я не знаю, что сказать. В голове у меня тикает механизм. Я веду обратный отсчет: девять, восемь, семь…