Мимоходом

На следующий день около 10 часов Суррогатов входил в казенное здание, Те же офицеры проверили его паспорт, старший протянул пропуск, из кабинета 201 вышли двое мужчин, оба были в гражданской одежде, из кабинета напротив вышел мужчина в форменной одежде с погонами подполковника.

У Суррогатова похолодело в животе, стукнув костяшками пальцев правой руки, он открыл дверь кабинета.

– Можно?

– Конечно, Анатолий Дмитриевич. Я Вас жду.

– Выйду ли я отсюда? Могут сразу в следственный изолятор. – с тоской подумал Суррогатов.

То, что происходило в кабинете, Анатолий Дмитриевич помнит, как в тумане. Разгонщиков очень много говорил об ответственности государственных чиновников перед страной, её народом и Президентом. О персональной ответственности политиков регионального масштаба и масштаба федерального. О негативной роли коррупции на национальную безопасность государства, о целях и задачах борьбы с коррупцией, о неотвратимости наказания, равенстве всех пред законом…

Одним движением руки Разгонщиков пододвинул Суррогатову клочок бумаги. В глазах Анатолия Дмитриевича резкость отсутствовала, когда он все таки навел резкость на листок, он увидел цифровую запись: «100 000 000».

Он потряс головой, закрыл, открыл глаза, цифра не исчезала.

– Рублей? – спросил Суррогатов.

– Анатолий Дмитриевич, мы живем с Вами в Европе. – ответил Разгонщиков.

Собрать 100 000 000 евро Суррогатов смог только за пять дней, он прекрасно знал, что влезает в такие долги, которые ему не вернуть. Но, надо! Всех средств на счетах в Швейцарии и Голландии, явно не хватало.

На шестой день, когда все деньги были собраны, в кабинете Суррогатова появился старший следователь по особо важным делам полковник юстиции Разгонщиков.

– Как дела Анатолий Дмитриевич – спросил с порога полковник.

– Все готово! – Суррогатов привстал с кресла протягивая руку поздороваться, Разгонщиков протянутой руки не заметил.

– Груз погрузите на автомашину, которая будет Вас ждать на 164 км. шоссе Москва-Киев в 10 часов. Мерседес, госномер 2348 КН 98. Вас встретят три офицера из группы ликвидации. – Эдуард Павлович направился к выходу.

У Анатолия Дмитриевича засосало под ложечкой.

– Группа ликвидации! Заберут деньги и шлепнут. – подумал он.

Разгонщиков отгадал его мысль, развернулся к Суррогатову:

– Не волнуйтесь Анатолий Дмитриевич, Вас никто не тронет теперь, а эти ребята – просто сопровождение.

Пятый день Анатолий Дмитриевич пил. Он выпил все свои запасы крепких напитков и теперь перешел на слабые. Приходя в себя, наливал стакан, глотал, падал на диван, в спальне на кровати храпела пьяная Софья Иосифовна.

А четыре дня тому назад, в Москве, в одной из гостиниц, ребята из Ростовской организованной преступной группы, специализирующейся на мошенничестве делили экспроприированные миллионы евро.

Часть III СЛЁЗЫ БОГОВ

Из недельного запоя Анатолий Дмитриевич Суррогатов выходил тяжело. Все проверенные способы борьбы с абстиненцией результата не давали. Пришлось прибегать к помощи Конфидентова, который систематически обращался по аналогичной проблеме к своему личному агенту, врачу – наркологу.

Врач совершил чудо за один день. Анатолий Дмитриевич был полностью восстановлен, он «бил копытом», «пускал пар из ноздрей» и был готов к дальнейшим трудовым свершениям во славу Отечества, с целью компенсации безвозвратно потерянного.

В течении года улицы областного и районных центров трижды заменили дорожную плитку и бордюры. Процесс компенсации набирал обороты.

«Есть Бог на свете!» – подумал Суррогатов подписывая договор о строительстве нефте-перерабатывающего комбината. Договаривающиеся стороны довольно долго, не могли найти консенсуса по размеру барыша этого инвестиционного проекта.

Анатолию Дмитриевичу удалось убедить инвесторов, в том, что проект будет негативно оценен населением района, где планируется построить комбинат, и ему – Губернатору, придется эту ситуацию разруливать. Кроме того, прогнозировалось вмешательство экологов. Эти две проблемы были оценены в 10% от прибыли комбината. Инвестор наконец-то согласился, и договор был подписан.

«Бытие определяет создание» – сказал какой-то мудрец. После того, как Суррогатова развели мошенники, его бытие изменилось, он долгое время оставался на государственном довольствие, которое его унижало. Он чувствовал себя нищим. Руфина Иосифовна, когда была трезвая, называла его «Голодранцем». Единственное, что спасало Анатолия Дмитриевича от умышленного убийства жены, это то, что она была трезвой очень редко. А пьяной она проводила свой досуг, лежа на кровати или диване, не забывая при этом набирать граммы живого веса. Суррогатов удивлялся, как Руфина могла на одном бухалове толстеть, но в принципе, ему на её размеры было наплевать. У него была Мусенька.

После того, как счета Руфины Иосифовны опустели, Суррогатов принял решение с ней развестись и обвенчаться со своей любимой. Но любимая вдруг заявила, что её устраивают сложившиеся отношения и ничего менять она не желает.