Мимолетная страсть

— Только вчера ночью Мейтленд заплатил крупные суммы по нескольким карточным распискам, — сообщил он, пытаясь поторопить зятя.

— Должно быть, выиграл. Удачно бросил кости. Время от времени такое случается даже с самыми неудачливыми игроками.

— Да, но обычно если он и выигрывает, то расплачивается только с самыми незначительными долгами и лишь потому, что иначе с ним просто перестанут играть. И делает это весьма неохотно. Точнее, делал до вчерашнего вечера. Не думаю, что мне доводилось видеть Мейтленда улыбающимся раньше. Неприятное зрелище.

— Правда? — Адам снова взял в руки письмо. — Странное дело, письмо Филиппа написано две недели назад. Если я правильно понял шифр, он сообщает Эвелин, что вскоре она тоже получит деньги, как Чарлз. Полагаю, именно это и означают его слова «жди управляющего с чеком».

— Не думаю, что это шифр, Адам. Филипп не отличается особо изощренным умом. Вопрос в другом — откуда деньги? У Филиппа долгов больше, чем у Чарлза.

Адам нахмурился:

— Скорее всего Чарлз просто контрабандист. Настолько тупой человек не может быть связан с планами Реншоу, и это мы игнорировать не можем. Нужно отыскать Реншоу как можно быстрее, до того как заговор с целью похищения французского короля не обернулся катастрофой. Я разослал людей наблюдать за портами, но пока нигде ничего не замечено, как и Филиппа тоже, лишь это письмо. Мы также присматриваем за королем Людовиком, просто на всякий случай. Имеются какие-нибудь теории о местонахождении Филиппа?

— Он где-нибудь неподалеку от моря, вероятно, по эту сторону Ла-Манша, — ответил Финеас. — У курьера, у которого я отобрал письмо, на сапогах оставался песок, и от него воняло рыбой. Он клянется, что ничего не знает, что ему просто дали денег, чтобы он прибыл в Лондон со своим уловом и заодно доставил письмо.

Адам обнюхал письмо, которое, разумеется, пахло всего лишь бумагой и чернилами.

— Больше никто не догадался, как Филипп посылает сообщения жене. За почтой наблюдают, и за всеми, кто приходит в дом или покидает его, тоже. Как ты сумел перехватить его?

— Одна из горничных Эвелин родом из Хайта. Ее регулярно навещает брат с рыбой и подарками от матери.

— Да, наш человек недавно об этом докладывал, — сказал Адам.

— А он не заметил, что брат горничной — это всякий раз другой человек?

Адам ухмыльнулся:

— Друг мой, ты гениален.

— И Филипп Реншоу тоже, Адам. Во всяком случае, он намного умнее, чем мы думали. Мы до сих пор не знаем, с кем он работает. Филипп постоянно опережает нас на шаг, а это опасно.

— Не может же он скрываться вечно! Я уверен, что ты найдешь его, если даже больше никому это не удастся. А как насчет той женщины в маске? Ты уже выяснил, связана она с Реншоу или нет?

Финеас вздохнул и снова отошел к окну, гадая, какую роль играла во всем этом таинственная Ясмина. Он до сих пор не смог отыскать ее, а в Лондоне не осталось места, куда он не заглянул.

Там, под окном, дамы Мейтленд наконец-то садились в карету. Финеас лениво следил взглядом за тем, как Изабель забирается внутрь вслед за свекровью. Ветром приподняло темный подол ее юбки, на миг обнажились стройные белые щиколотки.

— Это новая карета? — спросил сбоку Адам, не обративший внимания на чары Изабель.

— Нет, карета прежняя, а вот запряженная в нее пара гнедых продавалась позавчера на аукционе «Тэттерсоллз». Это очень дорогие лошадки.

— Значит, у Чарлза все-таки появились деньжонки, и это не выигрыш, — задумчиво пробормотал Адам. Они вместе смотрели вслед карете, двинувшейся по залитой дождем улице.

— Леди Онория сообщила за чаем, что он получил превосходный доход от своих поместий, — откуда-то из-за спины проговорила Марианна. Адам даже подскочил.

— Моя дорогая, я не услышал, как ты вошла!

Он поцеловал жену в лоб. Финеас отошел от окна и спрятал в карман письмо, пока сестра его не заметила.

— Ну что, понравилось тебе чаепитие с леди Изабель? — спросил Адам.

Марианна вздохнула:

— Да, наверное. Но было бы гораздо лучше, если бы Онория Мейтленд не съела все пирожные и не завладела полностью разговором. Я уверена, Чарлз Мейтленд — самый скучный человек на свете.

Марианна встревоженно посмотрела на мужа.

— Адам, мне кажется, он собрался жениться на Миранде. Ты должен предпринять любые меры, чтобы этого не случилось. Изабель мне нравится, но я не выдержу, если мне придется породниться с Онорией.

— Что именно Онория рассказывала про Чарлза? — спросил Финеас, стремясь выяснить еще хоть что-нибудь. Дед, разумеется, никогда не согласится на брак между Мирандой и Чарлзом Мейтлендом, но просто видеть, как тот пытается волочиться за сестрой, уже омерзительно. Если он сумеет доказать, что Чарлз виновен в контрабанде, тот не сможет даже приблизиться к Миранде.

Марианна скорчила гримасу и села в кресло у стола.

— О, она рассказывала нам, какой он умный и красивый. Только что купил коляску и велел покрасить ее в ярко-синий цвет, сочетающийся «с глазами некой юной леди». Фу! — Она с отвращением передернулась.

— Новую коляску? — переспросил Адам, искоса глянув на Финеаса. Марианна заметила этот взгляд, и в ее глазах засверкали опасные искры.