Минимальные потери

– Ага. Ну хорошо, допустим.

– Вот. Пересекала я, значит, пустыню, наклонилась завязать шнурок и тут же нашла эту золотую сережку. Представила?

– С трудом. Там очень много песка. Невообразимо много. Дюны тянутся на тысячи километров во все стороны. Я летала над Пляжем Дьявола и как раз на геликоптере.

– Я и говорю, – кивнула Белинда. – Так вот, вероятность найти через десять лет оброненную с геликоптера золотую сережку в пустыне Пляж Дьявола гораздо выше вероятности подобной встречи в космосе…

…Но этот разговор случился потом, когда многое уже было позади и еще больше впереди. А пока пилот «космического охотника» лейтенант Эрика фон Ланге коротала время на офицерской гауптвахте, куда попала… Впрочем, обо всем по порядку.

Когда Эрика припечатала Лотара Нойманна мордой об стол, веселье было в самом разгаре. Прежде, чем присутствующие успели осознать, что, собственно, произошло, лейтенант выпрямился и глянул на Эрику серо-голубыми, прозрачными от шнапса и бешенства глазами. По его лицу шли красные пятна, к щеке прилип зеленый листик салата. Музыка смолкла.

«Сейчас этот идиот меня ударит», – спокойно подумала Эрика, но не двинулась с места.

Лотар шагнул вперед, и тут же между двумя лейтенантами втиснулся Ганс Шефер.

«Все-таки хорошая реакция у командира эскадрильи, и он все видит. Потому и командир».

– Что случилось, мальчики и девочки? – ласково осведомился Ганс. – Лотар, у тебя какие-то проблемы?

– Никаких, – скучным голосом произнес Лотар. Эрике показалось, что хмель из организма Нойманна испарился быстрее, чем метеорит малой величины под лучом квантовой пушки. – Это у лейтенанта проблемы, – он не отводил глаз от Эрики. – И большие.

– Эрика?

– Шутишь, командир? Сидела, выпивала, никого не трогала, – Эрика успела заметить, что все внимание присутствующих переключилось на них, но стыдиться ей было нечего. И даже наоборот. На глазах товарищей следовало продемонстрировать кое-каким любимчикам волю с характером, а заодно и поставить этих самых любимчиков на место. Исключительно в воспитательных целях. – И тут этот… орел с яйцами. Ты, лейтенант, – сказала она Лотару как можно ласковей, – лучше мастурбацией в туалете займись, если чешется. А руки не распускай. Здесь тебе не бордель.

Кто-то откровенно хохотнул.

Лотар побледнел, отчего красные пятна на его лице проступили еще ярче.

– Благодарите бога, лейтенант, что он создал вас женщиной, – процедил Нойманн. – Будь вы мужчиной…

– Ну, по сравнению с вами, я точно мужчина, – сказала Эрика, чувствуя, что ее понесло. – Так что не стесняйтесь, лейтенант, смелее. К тому же не стоит в данном случае обращать внимания на половые признаки. Отныне и навсегда я для вас никакая не фройлян, а пилот «космического охотника» лейтенант Эрика фон Ланге. Так что впредь попрошу ко мне обращаться исключительно официально. Буду весьма благодарна.

– Что ж, – громко и отчетливо произнес Нойманн. – В таком случае, господин лейтенант Эрика фон Ланге, я требую, чтобы вы немедленно извинились за нанесенное мне публичное оскорбление действием и словом.

«Точно, протрезвел, – подумала Эрика, – говорит без запинки, только голос дрожит слегка. От ярости, надо понимать. Вот же, козел, навязался на мою голову».

– Не считаю нужным извиняться, – она огляделась, села на ближайший стул и забросила ногу за ногу. – С чего бы? Вы ко мне полезли и получили свое. Как говаривали у нас в летном училище, влезли в жидкое дерьмо – обтекайте.

Она понимала, что всем своим поведением лишь усугубляет конфликт, но сделать с собой ничего не могла. Да и не хотела. Какого черта, действительно?

– Это ваше последнее слово?

– Знаете, лейтенант, вы мне надоели. Идите, проспитесь. И я, так и быть, обещаю, что не стану затаивать на вас обиду.

Ганс Шефер открыл было рот, чтобы высказаться, но не успел.

– Вызываю вас на дуэль, лейтенант, – сказал Лотар Нойманн так же громко и отчетливо. – Сегодня. Сейчас. За мной, как стороной оскорбленной, выбор оружия. Я выбираю шпаги.

После этих слов вокруг наступила уже настоящая тишина, в которой было слышно, как льется на палубу вино из бокала Белинды.

– Извольте, – Эрике показалось, что эти слова произнес за нее кто-то другой – холодный, безжалостный и расчетливый. – Я готова.