Минус восемнадцать

Микаэль очень любил работать вместе с Дуней, и ему этого сильно не хватало, когда ее выгнали и она исчезла. Они шутили, что в один прекрасный день она станет начальником и переведет его в убойный отдел. Конечно, они общались по телефону и говорили о том, что надо повторить поход по барам, когда теперь у нее есть своя зарплата и она снова может приглашать других. Но дальше разговоров дело не пошло, и спустя какое-то время он постепенно стал терять надежду, что они когда-нибудь увидятся снова.

Но сейчас Дуня дала о себе знать и попросила его о помощи. К тому же таким тоном, словно все совершенно нормально. «Целую», мать твою. Может быть, ему стоило разозлиться, написать ответ капслоком и попросить ее пойти к черту. Сказать, что дружба – если она сейчас правда пытается изобразить дружеские отношения, – не ограничивается просьбами о помощи.

Но дело было в том, что он не разозлился. Ни капельки. Скорее, испытывал воодушевление и радость. Поскольку тон письма подразумевал, что они друзья, которые не должны ничего доказывать друг другу. Особенно не раздумывая, Микаэль понял, что в глубине души уже простил ее, и щелкнул на приложенную ссылку.

Ему не надо было долго смотреть ролик (там кто-то трусцой бегал по Хельсингёру, натянув на голову чулок со смайликом, и избивал людей), чтобы понять, что речь идет о «веселом избиении». Но почему Дуня увязала это с убийством бомжа, Микаэль не понял. Конечно, в Англии происходили смертельные случаи, но их было крайне мало, и он не слышал о том, чтобы такое случалось в Дании.

Но если он правильно понимал Дуню, у нее наверняка имелись свои соображения, и он не видел оснований ставить их под сомнение. К тому же, и это самое лучшее, он точно знал, где будет искать, раз эти преступники такие идиоты, что выкладывают ролики об убийстве в Интернете.

40

Когда Теодор проснулся в воскресенье, он засомневался, что это был не сон. Что напрасные мечты не приобрели такую силу, что в конце концов превратились в его подсознании в действительность. Но уже через несколько минут он убедился в обратном. Он был у Александры дома, они провели вместе несколько часов, слушали музыку и говорили обо всем на свете. Ни одного раза ему не приходилось обдумывать свои слова. Они словно появлялись сами по себе и выражали его мысли именно так, как он хотел.

Александра слушала, как никто другой, и говорила такое, что, по его мнению, могло прийти в голову только ему. Теперь их внезапно стало двое, и впервые он не чувствовал себя совсем одиноким. И хотя Теодор знал, что первая любовь никогда не длится всю жизнь, у них будет по-другому. В этом он не сомневался.

И они были близки, так близки, как это возможно, если не доходить до самого конца. Если бы не ее родители, которые вот-вот должны были прийти, это наверняка бы произошло внизу, в комнате для занятий йогой. Но тогда Теодор просто кивнул и согласился, что ему лучше уйти. Хотя он не ушел,

а поплыл на облаке домой на улицу Польшёгатан.

Но уже через несколько часов в воскресенье во второй половине дня это чувство сменилось на неуверенность. Почему она не отвечает, когда он звонит? Если она сейчас так страшно занята, почему бы ей не перезвонить, когда у нее найдется время? Смс было бы достаточно. Маленький смайлик с поцелуем или чем угодно. Но она не удостоила его даже этим.

Весь оставшийся день Теодор делал все, что, как точно знал, делать не следует. Он звонил ей и посылал смс столько раз, что потом мать наверняка спросит, чем он занимался, как только увидит счет за мобильный. Он писал, как много слушает Люкке Ли и советовал ей певицу Файст, которую слушала его мама. Иными словами, вел себя просто жалко, хотя было совершенно ясно, что Александра не влюблена в него и совсем им не интересуется.

И все же что-то в нем отказывалось оставлять надежду. Как собаки на пляже в Таиланде, которые упрямо идут за тобой, куда бы ты ни шел. Вот кто он такой – трехногая блохастая проклятая собака из Таиланда. И все же он не мог не дать ей последний шанс. Если Александра им не воспользуется, он оставит ее в покое, удалит на Фейсбуке свой запрос на добавление в друзья и сделает все, чтобы перестать о ней думать. Если понадобится, перейдет в другую школу.

Теодор все подготовил, и завтра это произойдет. Он снял со счета все свои сбережения и заказал столик на пароме, который выйдет из Хельсингёра в пять часов. Он съездил в Велу и купил сердце, которое разламывается на две половинки, с их именами, выгравированными на каждой половинке, а также написал стихотворение, которое прочтет вслух, когда она будет открывать коробочку. Если все пойдет по плану, они смогут провести на пароме целую ночь, поскольку на следующий день надо идти в школу, и его родители подумают, что он ночует у Йонте, чтобы вместе делать групповую работу.

Осталось только спросить у Александры, хочет ли она поехать.