Минута Славы. Ромфант для проснувшихся творцов

– Она здесь с опекуншей, типа продюсер ее. А родители дома, в захолустье своем остались.

– Тогда по громкой связи, по скайпу их вызовите!

– Так она не выиграет все равно! Зарина должна выиграть!

– Ах, черт! Точно! Я совсем забыл… Такой материал пропадает… черт! Тащите ее после этой поганой передачи на третий канал. Попробуем там ее раскрутить с папашей…

– Там дочка у заместителя главы администрации выиграть должна, а второе место – за сынком прокурора. Они еще перед сезоном аванс внесли.

– На третье сместите. А потом, когда кудахтанье с воем у чиновничков уляжется, детки их наиграются в селфи с призами – на нее ставку сделаем… Надеюсь, что только папашу ее раньше не посадят. Хотя, даже если посадят, это будет вообще в масть! Есть у меня пара зарубежных спонсоров, которые захотят в такую бомбу замедленного действия вложить бабки.

Зал ликовал. Кричал. Плакал. И аплодировал.

– Про какую сказку она поет, ребят? – утирала слезы одна из жюри, размазывая тушь и накладные ресницы по курносому лицу, – она вроде из приюта.

– Как такую красавицу могли бросить, не понимаю?

– Я уверена, это ошибка или случилась катастрофа или еще какие-то непреодолимые обстоятельства. Любой бы мечтал иметь такую дочечку.

– Да уймите людей в зале! Черт бы их побрал! За что им деньги платят?

– Зал просит повторить песню… Не отпускает эту, как ее там, старовершу с коровой…

– У нас прямой эфир, дебил! Если дать повторить, значит, она выиграет. А если она выиграет – считай, у тебя нет работы.

– Понял. Уймите зал! Охрана! Охрана!

– Славочка, а про какую же сказку ты поешь? Ведь, наверное, тебе совсем не сладко жилось в детском доме? Там ведь не рай…

– Да ну что вы! У нас был самый лучший детский дом на свете. Наши дорогие учителя нам заменяли и родителей, и бабушек, и дедушек. Именно там я сочинила эту песню. Мы сочинили песню с моим другом.

– Как трогательно! А где ты научилась так петь?

– У нас была потрясающая учительница пения Зинаида Ивановна Кравцова, именно благодаря ей я поняла, что хочу стать певицей.

– Да, тебе сам Бог велел выступать на сцене…

– Уймите ведущую! Откуда этот миллион вопросов?! Они отпустят ее, наконец, или нет? Что б Зарине в два раза больше вопросов задали, понятно?! Отметь ей на лбу, что б задала в два раза больше вопросов!

– Ну что ж, Славочка, очень не хочется с тобой прощаться, честно сказать, я б еще раз послушала твою песню, ведь если твоя жизнь похожа на сказку, то… – ведущая вдруг пустила слезу, – то нам-то что жаловаться, правда, друзья? Ну, иди, иди, тебя ждет твоя…

– Наставница Василина…

– Да, дорогие наши телезрители, оказывается, среди нас ходят настоящие ангелы, слушать которых – уже счастье. Слова этой песни и голос этой девочки мы не забудем долго. И будем надеяться, что ваши голоса помогут ей выиграть, чтоб как можно больше людей узнали об этом таланте!

Зал разрывался от аплодисментов и, когда Слава, наконец, ушла со сцены, гул переместился в комнату, где находились Василина с Марфушей, давая интервью ведущему, который немного заикался, каждый раз поглядывая на корову.

Василина благодушно рассказывала про себя, про дистанционное обучение Славы музыке, про то, что девочка владеет практически всеми музыкальными инструментами, существующими в мире, а заодно и всеми языками мира, поэтому спокойно может выступать в любом жанре и стиле, на любой сцене.

– Скажите, а вы всегда берете с собой корову…? – запнулся ведущий.

– Марфушечка – часть нашей музыкальной группы, – улыбнулась Слава, входя в комнату, где тут же послышались аплодисменты группы поддержки и технического персонала.

– Слава, ты взорвала нашу передачу! Твоя песня – просто хит! Она мне напомнила песни моей молодости, – взбодрился ведущий, забывая про животное. – А кроме этих стихов у тебя имеются другие?

– Да, конечно. Я обожаю сочинять. На самом деле, – Слава призадумалась, – я обожаю импровизировать и могу сочинить песню про что угодно. Хотите про вас?

– Про меня?! – некрасивое лицо ведущего зарделось. – Большая честь. Валяй!

Слава подошла ближе к накаченному дяде в тесном сюртуке, через который проступали неестественные формы тела, дотронулась до его груди, прикрыла глаза, как бы вслушиваясь в ритм сердца, бьющегося под тканью, и запела.

Камеры близко взяли ее взгляд, ставший слегка печальным, но не смогли зафиксировать лицо ведущего с микрофоном, который вдруг как-то постарел, сбросив свою любимую маску хвастуна и забияки.

Слава пела про любовь. Про то, как она нужна всем-всем, даже старым клоунам, чье сердце навсегда было отдано цирку, но мечтало жить далеко-далеко у озера, где водятся зеркальные карпы, которых весело пугать поутру, забрасывая удочки вместе с любимым сыном в желтых шортиках. Это была настоящая мечта старого клоуна, который посвятил жизнь тому, чтоб смешить людей. И боялся в том признаться, что давно разучился смеяться сам, потому ненавидел всех, кто смеется, и сам смех, превратившийся в сарказм.