Мины ждут своего часа

Как и других наших советников, Берзина очень беспокоило состояние испанской армии. Она не имела ни четкой структуры, ни единого командования. В армию входили отдельные отряды, подчинявшиеся различным партиям и комитетам. В беседе со мной Ян Карлович не скрывал своей тревоги.

— Что вы поручите мне?

— Нужен инструктор-подрывник. Будете обучать людей применению минноподрывной техники. Кое-когда придется работать и по другой специальности, приобретенной вами в академии.

В дверь постучали. Вошли высокий белокурый человек и яркая смуглая женщина.

— Очень удачно! — улыбаясь вошедшим, сказал Берзин. — Знакомьтесь. Старинов. А это тоже советские добровольцы — Артур Карлович Спрогис и переводчица Регина Цитрон.

Ян Карлович тут же попросил меня показать Спрогису устройство различных взрывателей и замыкателей, которые можно соорудить из подручных средств.

Нашу беседу прервал телефонный звонок. Слушая невидимого собеседника, Берзин заметно мрачнел.

Я не видел Яна Карловича около трех лет. При встрече он сразу показался мне постаревшим. Сейчас явно нервничал. Это как-то не вязалось с его образом и даже огорчало. В былые годы выдержка никогда не изменяла моему начальнику. Видно, очень уж плохие вести принес телефон, если и Берзин не в силах сдержать свои чувства.

Положив трубку, Ян Карлович извинился, что не может продолжать разговор.

— Еще не раз увидимся! — попытался по-прежнему спокойно улыбнуться он. — А сейчас, товарищ Старинов, вас проводят к генералу Ивону. С ним все договорено.

Мы условились со Спрогисом о встрече в гостинице, и я направился к неведомому генералу Ивону.

— Ентре! Ентре![5] — раздалось из кабинета в ответ на мой стук.

Мы с Обручевой вошли. Из-за стола поднялся плотный темно-русый человек.

Я стал представляться через переводчицу…

— Вы из большой деревни?[6] — по-русски спросил он. — Тогда обойдемся без переводчиков!..

Генерал оказался очень оперативным. Сразу сделал все необходимое, чтобы я приступил к работе.

В тот же день мне поручили заниматься с группой товарищей.

В группе, с которой я занимался, собрались пожилые, семейные люди. Они горячо стремились в тыл врага, но рассчитывали, что их тайно забросят туда для сугубо конспиративной, подпольной работы. Никто из них не предполагал, что в тыл фашистов придется ходить систематически и, выполнив боевое задание, возвращаться па базу.

Подобная перспектива моих учеников не радовала, да и я видел, что со старичками далеко не уедешь. Где уж им делать вылазки в тыл врага?! Они и ходить-то быстро не могут, задыхаются…

В штабе отношение к нашей группе было прохладным. Средств мне не отпустили, покупать необходимые нам приборы и детали приходилось на собственную зарплату. У нас не было даже машины для транспортировки оборудования и людей к месту занятий…

Генерал Ивон выслушал меня очень внимательно. Я напористо доказывал, что надо посоветовать руководству республиканской армии повнимательнее отнестись к комплектации и к материальному обеспечению групп подрывников.

— Мины не оборонительное, а сугубо наступательное оружие! — убеждал я генерала. — Попадет ли в цель артиллерийский снаряд? Это еще неизвестно. А заложенная в нужном месте надежная мина бьет без промаха, и эффект от ее взрыва гораздо больше. Одним снарядом батальон противника не уничтожишь, а мина, пустившая под откос железнодорожный состав, уничтожит и батальон и его технику. Разве можно пренебрегать таким оружием?

Генерал Ивон согласился со мной.

— Давайте организуем курсы по подготовке проверенных бойцов к действиям в тылу фашистов, — предложил я генералу. — Дело это для меня лично не новое: Можно создать и лабораторию, которая обеспечивала бы нас спецтехникой, и сформировать хотя бы один специальный батальон для действий на путях сообщения врага.

— Предложения полезные, — ответил генерал. — Но республиканская армия, увы, пока только рождается. И рождается в тяжелых муках… Вам придется для начала поработать, как говорится, кустарным способом. Надо доказать на деле возможности ваших подрывников…

Однако вскоре после этого разговора нас пригласили в Валенсийский провинциальный комитет Коммунистической партии Испании к товарищу Урибесу, который объявил нам о предстоящей встрече с Хосе Диасом и Долорес Ибаррури.

Генеральный секретарь Коммунистической партии Испании встретился с нами на следующий день.

Здание ЦК охранялось: в городе действовали остатки пятой колонны, бесчинствовали анархисты. Но нас пропустили без особых формальностей.

Хосе Диас — молодой человек с тонким умным лицом, крепкими руками и быстрыми движениями — попросил меня изложить суть моих замыслов. Слушал он внимательно. В знак одобрения кивал головой:

— Си, камарадас[7].

Отворилась дверь. Вошла женщина в черном платье. Я сразу узнал легендарную Пасионарию и встал, прервав на полуслове изложение своих планов.

Долорес Ибаррури, улыбаясь, пожала мне руку, обняла за плечи Обручеву, называвшуюся теперь Луизой.

Потом присела рядом с Хосе Диасом, и они горячо заговорили между собой. Как я завидовал Анне, понимавшей испанский!