Мёд и дёготь (СИ)

Вещи так и остаются не собранными, а второй чемодан сиротливо лежит на полу. Белль надевает пальто, смотрит в зеркало, поправляет волосы, тщательно убирая выбившиеся пряди обратно в причёску, будто её внешний вид сейчас имеет какое-то важное значение. «Тише, тише», - шепчет она сама себе и делает несколько глубоких вдохов. Надевает рукавицу. Кожу холодит металл, но отчего же ладонь так вспотела? Белль произносит имя, самое важное имя в своей жизни: «Румпельштильцхен!» и рукавица ведёт её вдоль по улице. Девушка как за соломинку хватается за мелькнувшую мысль: ну, да, конечно, больше всего на свете Румпель любил сына, и рукавица, конечно, укажет на могилу Нила… Но эта надежда угасает, когда обхватившее её руку железо велит Белль свернуть на главную площадь города. Она направляется к библиотеке. Странно, более чем странно, но вот Белль уже поднимается по лестнице на второй этаж, на третий и оказывается в часовой башне над библиотекой. Она тут не одна. Она слышит негромкий разговор, доносящийся сверху. Два голоса — Румпельштильцхена и Киллиана, Крюка. Белль уже хочет воскликнуть: «Эй, я здесь!» и добавить закономерное: «Что это вы тут делаете?», но что-то удерживает её от этого. Она двигается почти беззвучно, но ей самой кажется, что подошвы сапог грохочут при каждом соприкосновении со ступенями шаткой лестницы, и грудь вздымается слишком шумно. Однако мужчины не замечают её присутствия. Их занимает нечто более интересное, чем шаги и шорохи.

- Когда звёзды на шляпе совпадут со звездами в небе, тогда-то всё и начнётся, - говорит Румпельштильцхен самым заурядным тоном.

- Для меня скорее закончится, - отвечает Киллиан, и Белль отчётливо слышит нотки презрения в его голосе.

- Как смело. Я ждал, что ты сломаешься на пороге смерти. - равнодушно констатирует Темный.

- Это не я здесь трус, - выплёвывает с ненавистью Киллиан.

- Хорошо, - мягко соглашается его собеседник. - А теперь полюбуйся, как трус раздавит твоё сердце.

Белль видит Румпельштильцхена только со спины. Неужели он вырвал сердце пирату? Неужели это и есть то, что ему дороже всего? Месть? Она делает ещё шаг и видит на что указывает перчатка. В левой руке Румпельштильцхена поблёскивает волнистое лезвие… Кинжал тёмного? Но ведь Румпельштильцхен отдал этот кинжал ей… Мысли проносятся в голове с невероятной быстротой… Перчатка больше не нужна. Они достигли места назначения. Белль вынимает руку из холодного железа и замирает, парализованная отчаянием и страхом.

Она видит, как маг взмахивает кинжалом над шкатулкой, как раскрывается потолок башни, как шкатулка парит в воздухе, превращаясь в светящуюся, покрытую звёздами шляпу.

Белль хочет закричать, но не может произнести ни звука.

Румпельштильцхен вздрагивает и кладёт кинжал на составленные друг на друга деревянные ящики.

Кинжал! Сердце Белль ёкает, но она всё ещё не может справиться с внезапным параличом.

Снизу слышится шум. Распахивается дверь лифта, и в часовую башню врываются Эмма и Белоснежка.

- Стоп! Голд, ты не сделаешь этого, остановись! - восклицает Эмма угрожающе.

- Простите, не могу, я слишком долго ждал этого момента, - извиняется Румпельштильцхен и одним движением пальцев заставляет Эмму и Мери-Маргарет замереть.

Белль хватает ртом воздух, ей нужно сделать всего два шага. Всего два шага, и вот она уже сжимает в ладони рукоять Тёмного кинжала. Настоящего. Он в её руках, а Румпельштильцхен в её власти, но Белль по прежнему не может произнести ни звука. Воздуха не хватает. Чтобы отдать приказ и остановить того странно чужого человека, который так похож на её мужа и возлюбленного, нужно вдохнуть, нужно выдохнуть, нужно вытолкнуть из горла этот душащий комок.

- А это доставит мне радость! - говорит Румпельштильцхен, и она улавливает что-то новое в его интонациях.

Сейчас он раздавит сердце Киллиана. Пират уже стонет от невыносимой боли. А Белль кажется, что это её сердце сейчас раскрошится в пыль.

«Нет, остановись!» - губы Белль движутся беззвучно, но этого достаточно.

Крик Килиана обрывается, и Тёмный маг вопрошает недоуменно:

- Я не понимаю. Почему я не могу…

- Потому что я тебе приказываю, - находит в себе силы говорить Белль.

Румпельштильцхен оборачивается, смотрит ей в глаза, а она старается не замечать его ошарашенного взгляда.

- Брось сердце. Освободи всех, - командует Белль ровно.

Румпельштильцхен без слов выполняет её приказы. Конечно, он ведь не может иначе, у неё кинжал. А если бы не было, что бы он сделал? Посмеялся бы над ней? Убил бы Крюка на её глазах, а после стёр ей память зельем забвения и оставил бы при себе, и даже заботился бы о ней… по-своему. Как о забавной домашней зверюшке.

- А теперь перенеси нас к городской черте. Нам нужно остаться наедине.

Румпельштильцхен кивает, и они исчезают в облике багрового дыма, чтобы материализоваться на шоссе, всего в нескольких метрах от черты, отделяющей Сторибрук от остального мира.