Мёртвая столица

— А также, кто входил и выходил из города, — добавил Алмейтор. — Вторая графа, как правило, пустует: смельчаки, проникшие во владения Порчи, в большинстве случаев там и остаются. Лишь несколько раз нашим агентам удалось засечь, как очередная группа безумцев, нарушая статистику, как ни в чём ни бывало возвращается назад. А детальное сравнение выживших отрядов показало, что в каждом из них неизменно присутствовал один и тот же человек. Гид из Эркона по имени Линсон Марей.

— О чём я и говорю: кому надо, тот всё разнюхает, — поспешил поддакнуть Линсон, пока внимание не заострилось на его оплошности. Надо же: заметили, выследили, вычислили. Будь это не големы, а эрконские дозорные — давно бы прикрыли лавочку. Вместе с решёткой тюремной камеры. — А вы, ангелы, где пропадали всё это время?

— Небесный народ не приспособлен для существования в здешних условиях, — оправдалась Сайтеми. — Наши крылья теряют здесь силу, а без неба ма'аари рано или поздно зачахнет. Мы вообще очень редко покидаем Кеварин.

— Ах, ну да, ведь всё дело в крыльях. А не в том, что вам в принципе нет дела до людских проблем.

— Да мы беспокоимся об этом больше, чем сами лю… Ах, давай не будем об этом. Лучше скажи, насколько быстро протекает расширение Порчи?

— Не настолько, чтобы поднимать панику. Раз на раз не приходится. Может месяц на месте просидеть, а может за один заход полмили прихватить. Растёт, дорогая — медленно, но верно. Первая Жатва, хоть и выдалась самой грандиозной, а целый город заглотить не смогла. Часть внешних кварталов уцелела, а первые кляксы на городских стенах я увидел только месяц спустя. Ну а за пятнадцать лет, как видите, Порча прибрала к рукам ещё по паре лиг во все стороны.

— И это весьма тревожные данные, — прогудел Алмейтор.

— С чего бы вдруг? — спросил Линсон. — До Эркона ещё лет десять ползти будет, не меньше. Более чем достаточно для всех, у кого есть ноги, чтобы их унести, и деньги, чтобы обжиться на новом месте.

— Десять лет, недалеко же ты смотришь, — произнесла Сайтеми. — А что будет через сто лет? Через тысячу? Сколько времени понадобится Порче, чтобы накрыть собой весь континент?

— Больше, чем мы с тобой проживём, ангелочек, так что не забивай этим голову. Вот голему, пожалуй, стоит этим обеспокоиться.

— Ах, ну да, как же я забыла? Уберечь свою шкуру, а после нас — хоть потоп.

— После нас — армия ангелов и големов, которые справятся со спасением мира куда лучше, чем какой-то эрконский доходяга. Я помогу, чем смогу на первое время, но хватит уже ждать от меня геройских подвигов.

— Всё также не веришь в свои силы, — смягчилась Сайтеми.

— Верю, да только кому они нужны? Вот в чём загвоздка, ангел: вы с големом спасаете свои народы, а мой народ — это люди. И пусть у меня от Порчи язык отсохнет, если я буду спорить с тобой и доказывать, будто это не самая никчёмная раса на всём белом свете. Мне некого спасать и не о ком беспокоиться, и ничего меня не держит ни в Эрконе, ни во всём Бартелионе.

— Всё так плохо? Разве у тебя совсем нет друзей?

— Мои друзья — там. — Линсон кивнул себе за спину, в сторону удаляющейся столицы. По городским стенам медленно расползалась очередная Жатва. — А я — здесь. Между нами пропасть, и мне, простому смертному, никак её не перешагнуть.

Повисло молчание. Сайтеми с интересом косилась на проводника, после чего решилась нарушить тишину:

— Не ожидала, что ты умеешь грустить.

— Три дня вместе бродим, а я всё ещё способен удивлять, — усмехнулся Линсон. — А в общем-то, ты верно заметила. Мне это не к лицу. Особенно сейчас. Мир на пороге гибели и нуждается в героях, а Линсон Марей всё не перестанет лить слёзы по сгинувшим друзьям. Прошло пятнадцать лет, и знаешь что? Пора оставить прошлое позади.

С этими словами проводник порылся в бездонных карманах и протянул спутнице маленький стеклянный пузырёк.

— Держи. Сувенир из рук единственного в мире человека, способного войти в мёртвую столицу. Похвастаешься перед своими.

Девушка повертела пузырёк в руке. За стеклом в такт движениям лениво извивался мелкий червячок.

— Что это? — озадаченно спросила она.

— Бутафорская пиявка, — отозвался проводник, — Почти как настоящая — шевелится, когда двигаешь пузырёк. Живые червяки имеют привычку дохнуть, вот я и решил заменить их на что-нибудь более долговечное. Ведь главное — это сам символ.

— И что он означает?

— Напоминание о детстве… и о том, что Турта не всегда была мёртвым городом. Вверяю тебе своё прошлое и надеюсь, что больше его не увижу.

Поняв, что ничего конкретного из проводника вытянуть не удастся, дева молча сунула подарок в сумку. Червяк в качестве талисмана… Этот человек и впрямь умел удивлять — в худшем смысле этого слова.

* * *

Таверна была не из тех, что гудят от посетителей. В небольшом заведении под названием «Яблочный свин» стоял привычный мерный гомон дюжины завсегдатаев. Тусклые факелы держали зал таверны в умиротворяющем полумраке, позволяя каждому избежать надоедливого внимания и остаться наедине со своими мыслями.