Мёртвая столица

Словно в подтверждение своих слов, Арамео сжал пальцы, чуть сдавив пиявку, но, поймав обеспокоенный взгляд друга, улыбнулся и бросил её в пруд.

— Её день настанет не сегодня. Как и наш.

Воришка выпрямился и отряхнул руки.

— А что, если и нам так назваться? — хрипловатый голос Арамео светился воодушевлением.

— Кому — нам? — Линсон тоже поднялся. Он привык повторять всё за другом.

— Да банде нашей! Я, ты, Перри, Торес, Вил. Остальные только и делают, что в шайки объединяются. «Кабаны», «скорпионы», «шакалы». Даже неудачник Пилт себе банду сколотил, ну а мы чем хуже? Будем зваться «пиявками»! Как тебе, а?

— Торес тебе за такое по башке настучит…

— Да от его ручищи даже стена увернётся, — засмеялся Арамео. — Значит, решено. Таков будет наш девиз. Мы выживем. Если потребуется, выпьем из этого мира все соки — все до последней капли, но не позволим ему себя уничтожить! С этого дня мы — пиявки!

— Хоть с остальными сначала посоветуйся. Мне-то начхать — хоть пиявки, хоть жуки навозные. Лишь бы еда в брюхе была.

* * *

В руке у проводника извивался призрак прошлого — погибшего, но не забытого. Привет из далёких времён, когда Линсон был не один. Когда было, с кем разделить пищу и кров, с кем поделиться тревогами и грёзами. Когда у него была семья — пусть не кровная, но от того не менее родная.

Арамео. Вил. Торес. Перри.

Пиявка повернула к Линсону своё лицо. Или зад. Ехидно уставилась: мол, как сам думаешь, ворюга, могла я своим ходом сюда доползти?

Конечно же, нет. Кто-то бросил её возле двери, зная, что через несколько минут в этот переулок выйдет Линсон Марей — последний оставшийся в живых член детской банды с глупым названием «пиявки».

Последний ли? Придуманное Арамео название (ручища Тореса тогда и вправду не смогла его зацепить) не было ни для кого секретом, но кому сдалось столь глупым способом разыгрывать Линсона пятнадцать лет спустя?

Или таким образом его пытаются куда-то выманить? Глупости — даже если мозг Гирмса помножить впятеро, его всё равно не хватит для подобных трюков. И вообще, если бы громила прознал о местонахождении Линсона, то не стал бы подкидывать приманку, а поймал бы проводника за шкирку и заставил его самого избиваться, как пиявку, в своих великанских ручищах.

Прикинуть, где неизвестный шутник мог достать пиявку. Можно, конечно, выловить пару штук в городских водоёмах, но гораздо проще купить у лекарей, что гордо прозывают своих червяков «лечебными». Собственно, почему бы прямо сейчас не наведаться к ним и не разузнать, кто в последние дни покупал целебную мерзость?

«Хватит ходить вокруг да около, Линсон. Ты знаешь, где искать ответы».

Не у Генрима, не у соседей и слуг, не у стражи и бандитов, и уж точно не у лекарей.

И не в Эрконе.

Таинственная фигура, что следила за ним в руинах мёртвой столицы, а сегодня дважды показалась под окнами. Она не только сумела попасть на ту сторону реальности, но и знала о прошлом Линсона, о секретном названии и символе банды Арамео. И намёки её были весьма прямолинейны. Своими действиями незнакомец словно говорил: «Я здесь, Линсон Марей. Я знаю, кто ты и кем ты был». Вот только при всём своём напоре он так ни разу и не вышел на прямую связь.

Окончательно позабыв про обещание не прикасаться к Окуляру, Линсон снова достал артефакт и осмотрелся. В переулке — в обоих его вариациях — никого не было. Выйдя на улицу, проводник также не заметил никого, кроме обычных патрульных и горожан. Окуляр показал лишь скелеты нескольких охранников, застоявшихся на одном месте.

Кто же он? Чего хочет, чего ждёт?

Или правильнее будет спросить: где?

Пожалуй, оживлённые улицы — и правда не лучшее место для встреч с мертвецами. Когда Линсону хотелось повидать друзей, он приходил в мёртвый город и сидел возле их истлевших скелетов, иногда что-нибудь рассказывая.

Пришло время повидаться вновь. В этот раз не с костями, а с призраками.