Мёртвая столица

Генрим, Гирмс, разгромленная квартира и прочие бытовые мелочи давно вылетели из головы. Даже ангелы, големы и спасение мира сдвинулись на задний план, уступив место тревоге и предвкушению, каких эрконский проводник не испытывал уже много лет. Линсона заставили вспомнить, что когда-то и в его никчёмной жизни были важные вещи. Более важные, чем золотые монеты и мечты о доме на берегу океана.

Пиявки. Радоваться ли весточке с того света или сокрушаться, что едва устоявшийся жизненный уклад разлетелся вдребезги, поскользнувшись на мелком склизком червяке?

Он должен получить ответы. Сегодня. Сейчас. Незнакомец мог ждать лишь в одном месте, и если его там не окажется, Линсон больше не станет за ним бегать.

Ноги несли проводника по городским улицам. Перед правым глазом мелькали оживлённые кварталы и суетливые горожане, левый же летел через опустевшие руины.

Восточные городские ворота. Загородная дорога. Линсон торопился, но не забыл заскочить в лавку и купить припасов в дорогу. Даже если не случится задержек и ночёвки, в Эркон он вернётся не раньше, чем поздним вечером.

* * *

Турта, как и всегда, безмолвствовала. Не имея за спиной очередной группы клиентов, для которых каждый раз приходится заново всё разжёвывать, проводник немедля направился к воротам, огибая извилистые клубки Порчи.

Бояться здесь было нечего. Когда он был один, луркеры его не трогали, будто не могли учуять проводника, за годы вылазок пропитавшегося ароматом смерти.

Наизусть помня дорогу, проводник прочесал рынок и трущобы, но не обнаружил ничего, кроме уже знакомых скелетов, каждого из которых мог назвать по имени.

Не встретив никого и на обломках лачуги, служившей детской банде укрытием, Линсон не удивился и не расстроился. Почему-то он с самого начала подозревал, что не наткнётся на того, кого ищет, в столь очевидных и легкодоступных местах. Помня поведение незнакомца и то, с какой претенциозностью он заявил о себе, место их встречи тоже должно было стать особенным. Единственным в своём роде.

Ноги сами вернули Линсона на проспект, провели к центральной площади и остановили перед Капитолием.

Здесь ничего не изменилось. Та же величественная постройка с гигантской брешью в куполе, тот же костяной ковёр в правом глазу, те же заросли нар'силена в левом. Стабильность, какой позавидует любое государство.

Проводник ещё раз огляделся. Фигуры в капюшоне нигде не было. Исключено, чтобы незнакомец прятался. Напротив, он всегда вставал так, чтобы непременно попасться Линсону на глаза.

Если незнакомец и правда ждёт проводника в этом городе, в чём Линсон ни капли не сомневался, то находиться он мог лишь в одном месте.

В Капитолии.

Там, где не может уцелеть ни плоть, ни разум, где отправляются в небытие даже неуязвимые души сат-харимских големов.

Линсон шагнул к самой границе Порчи. Белые щупальца на мостовой взволнованно зашевелились, пытаясь лизнуть носок ботинка.

— Ну что, железяка, проверим твою теорию? — шепнул он, глядя на поросшую белизной центральную площадь.

Это было безумием. Но там, внутри здания, где бывший воришка не побывал ни до, ни после катастрофы, его ждало единственное, что имело важность в жизни Линсона Марея, не признававшего, как считалось, ничего, кроме звона монет.

Застыв, как истукан, проводник медленно поднял и протянул вперёд левую руку. Если предположение Алмейтора окажется неверным, домой он вернётся инвалидом. Что ж, встретить счастливую старость можно и с одной рукой, особенно имея в подчинении дюжину слуг. Хоть останется в память о Турте что-то, кроме заработанных здесь мешков с золотом.

Белые корни взметнулись и поспешили облепить столь щедро преподнесённое им лакомство — настоящую живую плоть! Обвились вокруг предплечья, поелозили туда-сюда, примерились, попробовали на зуб… И ничего не сделали.

Как собака, приученная хозяином не есть с чужой руки. Вкусно, ароматно, аж слюнки текут, но — нельзя.

Пальцы исправно шевелились, чувствовали друг друга, но на коже не появилось ни единой морщинки, как и ткань рукава ничуть не состарилась и не истлела. Время здесь бежало в тысячи раз быстрее, чем в любом другом месте, но над обладателем Окуляра оно было не властно.

Собравшись с духом, Линсон отдёрнул руку и уверенно шагнул вперёд.

Порча жадно набросилась на нырнувший в неё огромный шмат мяса, но, как и прежде, лакомый кусок оказался ей не по зубам. Через призму Окуляра Линсон видел, как всё его тело с ног до головы обхватили голодные белые ветви, но ничего не слышал и не чувствовал. Как и в тот день, когда Порча унесла его молодость.

Теперь проводник понимал, что вовсе не чудо вывело его из города пятнадцать лет назад живым и невредимым. Даже не надетый на лицо, Окуляр хранил владельца от губительного колдовства, отгоняя прочь жадные белые щупальца.

Ноги сделали ещё несколько шагов, погружаясь в глубины смерти, куда, как думал проводник, уже пятнадцать лет не ступала нога человека. Все эти годы он ошибался, как, собственно, и те, кто считал невозможным попадание в саму Турту, в то время один местный гид водил по мёртвым кварталам очередную группу клиентов.