Мёртвая столица

— Вот сам и связывайся, — усмехнулся Вил. — Только Окуляр оставь. Ещё не хватало, чтобы он достался крылатым. Хватит и того, что ты под пытками расскажешь им всё о нашей банде.

— Да ещё и предупредит, чтобы эвакуировали Виоранн, — добавил Торес.

— Это меньшая из проблем. Не получится с одним городом — снесём другой. В Кеварине их предостаточно, — парировал Корсон.

«Вот и свяжусь», — вертелся тем временем ответ на языке у Линсона. Вертелся, да никак не выходил наружу. Если повезёт, ангелы могли прислушаться к нему и оказать содействие в исследовании Порчи. А если нет? Если Арамео прав, и крылатые старейшины знают что-то, о чём не сообщают своим подчинённым?

Пока Окуляр при нём, Линсон способен повлиять на ситуацию. Но если он лишится волшебного устройства — а заодно и жизни, — то будущее Кеварина, Бартелиона и всего остального мира окажется в руках лживых ангельских правителей и не в меру обозлившихся пиявок, готовых ради достижения своих целей обрушить на мир ещё одну катастрофу. Нет, он не может рисковать собой и подставляться под удар. Не сейчас.

— А что мешает просто подслушать их заседания? — спросил вместо этого проводник. — Ведь вы только этим и занимаетесь, разве нет?

— Перри, ты водила его в зал ассамблеи? — спросил Арамео. Девушка кивнула, и он вновь повернулся к проводнику. — И как, Линсон, много ты там видел мест, где можно спрятаться?

Во время экскурсии Линсон не придал этому значения, но теперь вспомнил. Зал, где заседал совет Эл'таро, и впрямь был на удивление пуст: огромное, хорошо освещённое круглое помещение с балконами для спикеров. Ни шкафов, ни портьер, ни тёмных уголков или подсобных помещений. Даже самый искусный вор, проникнув туда, будет светиться, словно факел в ночи.

— То-то же, — усмехнулся Арамео, уловив ход его мыслей. — Если бы можно было просто взять и подслушать старейшин, думаешь, мы бы до сих пор этого не сделали?

— Но не вечно же они сидят в этом зале. — Линсон вспомнил свою расправу над Гирмсом. — Спят-то они, небось, не под открытым небом и не под надзором толпы охранников. Что мешает допросить их ночью? Кинжал у горла, знаешь ли, хорошо развязывает языки.

— Ты слишком привык иметь дело с людьми, Линсон, вот в чём проблема. Ма'аари — лучшие воины во всём мире, не считая бессмертных големов. Приставишь такому нож к шее, пусть даже спящему и безоружному, и через секунду обнаружишь этот его у себя в заднице. Мы не воины, и открытое столкновение с крылатыми — самоубийство для любого из нас.

Линсон напряжённо думал. Должны быть и другие варианты…

— Подсыпать им в питьё ослабляющий яд, — предложил он первое, что пришло на ум. — Тогда они станут неопасны.

— Хватит! — крикнул Арамео, вскочив с кресла. — Пойми ты наконец, Линсон: мы больше не банда мелких воришек. На наших плечах лежит судьба всего мира, а на крылатых — ответственность за его наступающую гибель! Мы не можем рисковать и размениваться на мелочи. Мир не рухнет, потеряв ещё пару городов, но если что-то случится с нами, то некому будет остановить Порчу и тех, кто её распространяет. Забудь про яды, переговоры и прочие глупости. «Пиявки» будут действовать здесь и сейчас, а не ждать, пока крылатые соизволят спустить свои задницы с небес и наконец что-нибудь сделать!

Взгляд лидера вдруг прояснился, словно к нему пришло озарение.

— Ты! — он ткнул пальцем на Линсона. — Вчера вечером, в этих самых стенах, ты самолично подтвердил, что это их делегация протащила семена в сердце нашего города. Возможно, в этом и была твоя роль: остаться в Турте и раскопать то, что ускользнуло от остальных. Теперь причастность Кеварина не вызывает ни малейших сомнений, а наша цель — заставить летунов заплатить по счетам. И если ценой справедливости станет гибель целого города, мы заплатим эту цену и не станем торговаться! Пусть весь Кеварин содрогнётся от ужаса, когда крылатых постигнет расплата за то, что они совершили в Турте!

Несмотря на повышенные тона, лидер не выглядел злым или взбешённым. Арамео и правда верил в то величие, с которым вещал о роли пиявок в судьбе этого мира, и стремился выразить это в своём голосе. Больше всего он походил на жреца, пытавшегося втолковать необразованному плебею о великой роли богов и ничтожности бытия простых смертных. Он походил на…

Бога.

Торжественная осанка, надменный взгляд, возвышавшийся над сидящими в креслах подчинёнными — всё это живо напомнило Линсону не так давно увиденную картину.

Небесный престол, нависший над мраморным городом. Горделивое безмолвное божество, которому нет дела до мелочных переживаний своих подопечных. Нет дела до жизни, давно покинувшей одну из ипостасей этого мира. Нет надобности открывать рот и кому-то что-то объяснять. Ведь всё ясно и без слов. Он — бог. Его воля превыше человека, ангела или голема. Превыше города или целой страны. Ничто не имеет важности, кроме Его желаний.