Мёртвая вода. Часть 1

Несмотря на техническую отсталость и технологическую зависимость от Запада, темпы экономического и культурного развития России в период царствований Александра II, Александра III и Николая II относительно темпов Евро-Американского конгломерата были настолько высоки, что развитие её государственности без успешных внедренных извне революционных потрясений к началу второй половины XX века превратило бы Россию в единственную сверхдержаву[60], в зависимости от которой оказался бы и весь межрегиональный конгломерат со своим сионо-нацизмом.

Революция была проявлением исчерпания запаса устойчивости по глубине идентичности векторов целей вследствие бесструктурной замкнутости послепетровской “элиты” на надиудейский глобальный предиктор через библейскую культуру и масонствование, а не каким-то “объективным” явлением, как полагают марксистские публицисты, невежественные в приложениях

теории управления к  обыденности жизни.

Однако, несмотря на революцию, гражданскую войну, разруху, ошибки и преступления в ходе социалистического строительства, потерю 1/3 национального достояния в ходе Великой Отечественной войны и колоссальные людские потери, их сопровождавшие, к 1953 г. СССР стал сверхдержавой № 1 и добился своей научно-технической независимости от Запада, проявившейся в том, что мы

первыми вышли в космос.

Можно было ожидать, что после-Сталинское руководство исправит добросовестные заблуждения “сталинизма” и восстановит попранную троцкистами в его времена справедливость, в результате чего темпы экономического и культурного развития СССР возрастут еще более,  вследствие чего к концу XX века человечество поставит глобальный толпо-“элитаризм” в состояние невозможности. Однако, этого не произошло, и к концу XX века руководство страны при попытке выйти из “застоя” впало в кризис управления, из которого и по сей день не знает, как выбраться[61]

. Поэтому встает вопрос об управлении СССР после 1917 г.

Анализ произведений В. И. Ленина говорит, что он слепо доверялся в теории К. Марксу и Ф. Энгельсу, развивая отдельные её части по мере практической необходимости. В практической деятельности В. И. Ленин реагировал на свершившиеся события; прогноза развития процесса социальных изменений не вел, но его действия в целом были направлены на построение общества социальной справедливости. В силу несостоятельности политэкономии марксизма многие послереволюционные трудности были вызваны теоретической безграмотностью советского руководства в области теории управления народным хозяйством и отсутствием у них практических навыков.

Л. Д. Бронштейн с 1905 г. всего лишь возглашал “пророчество” о перманентной революции, полученное им через Гельфанда-Парвуса невесть откуда, поскольку за сорок лет без малого оно не стало лучше. Коррекции этого прогноза в соответствии с обстановкой он тоже не вел, т.е. неограниченной концептуальной деятельностью не занимался. Позиции бронштейнианства (троцкизма) после VI съезда РСДРП (9 — 16 августа 1917 г. по григорианскому календарю) были сильны, благодаря 3 факторам:

— во-первых, относительной многочисленности бронштейнианцев, имевших концепцию революции, пропагандировавшуюся более 10 лет;

— во-вторых, отсутствию прогностически состоятельной альтернативной концепции дальнейшей деятельности у большевиков-ленинцев;

— в-третьих, интеллектуальному иждивенчеству, господствовавшему в РСДРП с момента её создания, и её толпо-“элитарному” мышлению. От остальной российской толпы партия отличалась только своей политической активностью, в то время, как остальная толпа нуждалась в искусственном возбуждении для того, чтобы она поддержала ту или иную партию[62].

“Вожди” ведут; массы слушают и идут. При этом “вожди”, по причине отсутствия культуры мышления и завышенных самооценок, нещадно бранятся между собой по вопросу, куда и кому вести массы дальше.