Мир без боли

— Скорее наоборот! Оно помогает мне не чувствовать себя пятисотлетним старцем, убийцей и развратником. Я умираю с теми людьми, с которыми жил бок о бок, а позже — перерождаюсь. — Веридий одним глотком осушил бокал и тут же наполнил снова. — К сожалению, а может и к счастью, человеческая жизнь коротка. Мне довелось пережить многих друзей и врагов, любовниц и охотников на вампиров. Моя жизнь полна красок, Клавдий. Люди наполняют ее цветом. А что есть у тебя? Вечные и безуспешные попытки вернуть Малому ордену былую славу? Сколько времени ты искал путь, чтобы воскресить Каэля? Что случилось, когда ты этот путь нашел? Высокие цели — глупость. Надо жить сегодняшним днем, как люди. Это позволяет ощутить прелесть жизни.

— Я склонен считать иначе. Цель, глобальная и с первого взгляда недостижимая… цель придает жизни смысл. Что толку жить только ради того, чтобы жить?

— А мне нравится бессмысленная, беззаботная жизнь! — довольно потянулся Веридий, чуть не расплескав содержимое бокала, и осушил его одним глотком, чтобы не пролить ни капли. — Веришь, Лис, я люблю людей, мне нравится находиться среди них. Они меня ценят, уважают. В Вестфалене так и вовсе считают Великим магом. Магом с большой буквы! Мне это льстит. Я даже занимаю должность в магистрате, правда, редко там появляюсь…

— Люди умрут…

— Но память останется.

— Пусть так, — отмахнулся Батури, поднес к губам бокал вина, принюхался, оценил букет, но пить не стал. — Не хочу с тобой спорить.

— Откуда у тебя ребенок, Батури? — спросил вдруг Веридий, и в его голосе прозвучала крупица зависти. — Кто он тебе?

— Сын, — не раздумывая, солгал вампир. — Сын, о котором я мечтал не меньше, чем ты.

— Ты достиг голконды?

— Нет, — с грустью ответил Батури.

Он даже не мог понять, почему в доме Ливуазье радость всегда сменяется горечью. Не знал, почему разговоры с Веридием всегда уносят их в те края, где живет боль. Возможно, потому, что в усадьбе старого герцога все напоминало о прошлом, а сам Веридий был тем, кто знал Клавдия с пеленок. Минувшее неизменно вызывало усталость, тянуло мертвым грузом в груди, где у живых есть сердце, но у нежити нет ничего.

— Нет… — минуту спустя повторил Батури. — Он не крови Савильенов, но я это исправлю…

— Темные боги! Лис, что ты удумал? — воскликнул Веридий, вылил остатки вина в бокал, осушил его одним большим глотком. Покрутил в руке бутыль и выбросил в камин. Тут же спохватился: — Марта будет недовольна, когда найдет в пепле стекло. Не понимает она моей расточительности. Но я плавлю стекло сам, когда заняться нечем. У меня, прошу заметить, неплохая лаборатория в погребе! Кстати, о погребе, схожу-ка я туда за вином.

— Сходи, — обронил Батури, когда Ливуазье уже встал и направился к двери.

Начало разговора не удалось, быть может, вторая попытка будет более удачной, а беседа — более непринужденной.

— Не скучай без меня, — улыбнулся, оголив клыки, Веридий.

— Обещаю, — отмахнулся Батури и поставил бокал у ног: пить не хотелось, мучила другая жажда…

* * *

После ужина Энин вернулась в отведенную ей комнату. Прошлась вдоль множества шкафов, которые, как грозные стражи, выстроились у стены. Осмотрелась и с грустью заметила, что в ее обители нет ни одного окна. Значит, света будет недостаточно, чтобы погрузиться в алхимические тексты и изыскания. Треклятые вампиры! Их инстинктивный страх перед солнечными лучами вызывал в колдунье презрение и непонятное недовольство.

Энин прошла дальше, провела рукой по столешнице будуара, на которой не нашлось ни пылинки. Отметила для себя, что хозяйка дома отличается педантизмом и любовью к чистоте. И сейчас, после долгих и изнурительных странствий, грязных дорог и пещер, это очень понравилось молодой колдунье. Надолго она задержалась у книжных стеллажей, которые заняли всю стену. Интересы у хозяина усадьбы оказались самыми разнообразными — девушка не рискнула б остаться с ним наедине. Рядом с «Уроками любви» Ричарда Кэлли она обнаружила «Эликсир бессмертия» Трисмегиста, энциклопедия Льва Алацци соседствовала с книгой «Флегиляция и сто законов разврата» Арвелла Скромного, а трактат «О реинкарнации или куда уходят души не-мертвых?» — с детской книгой «Принцесса Перламутрового Королевства». Особое внимание девушки заслужили «Алхимическая свода» Альберта Великого и «Заметки практикующего алхимика» Николаса Фланеля.