Мир без границ

Несколько выпускников Института хроноисследований завели настоящую дискуссию с подсевшими к их костру парнями и девушками из разных вузов и особенно гордились собой: их оппоненты состояли в партии «Живи настоящим!», но обеим спорившим сторонам удавалось вести себя вежливо и культурно, не переходя на личности и не срываясь в шумный скандал. Большая редкость – обычно споры студентов, по-разному относившихся к изучению прошлого и эвакуации в настоящее детей, которые иначе погибли бы в своем времени, заканчивались дракой или в лучшем случае крупной ссорой, и многие думали, что по-другому разговоры на такие темы вообще не могут закончиться. Однако только что получившие дипломы парни и девушки доказали, что в мире нет ничего невозможного.

Не все участники дискуссии сидели вокруг костра: Любим с Эммой, Аркадием и еще двумя теперь уже бывшими однокурсниками забрались на раскидистую сосну с множеством искривленных веток, росшую недалеко от берега Вуоксы, а четверо их оппонентов – две девушки и два парня – уселись в ряд, свесив ноги, на залитой смолой крыше покосившегося лодочного сарайчика рядом с этим деревом. В основном и спорили именно эти, сидевшие высоко над землей вчерашние студенты, а их друзья, устроившиеся у костра, лишь время от времени вставляли реплики, поддерживая ту или иную сторону. Самой же громкой участницей спора оказалась Эмма Веденеева – ее звонкий голосок эхом разлетался над спокойной рекой и над ближайшими домами, порой заставляя других отдыхающих у костров выпускников запрокидывать головы и прислушиваться, пытаясь понять, откуда он доносится.

– Я вам так скажу, – разглагольствовала девушка, полулежа на широкой, почти горизонтально отходящей от ствола сосны ветке и придерживаясь рукой за более тонкую ветку над ней, – в любом деле важен результат. Если бы ХС еще только начинала свою деятельность, мы бы понимали ваши опасения. Но мы, на минуточку, приносим из прошлого детей уже двадцать два года! А в массовом порядке – одиннадцать лет. Самые первые из тех младенцев, кого мы доставили в наше время, уже давно взрослые!

– Мы – это кто? Тебе самой сколько лет?! – крикнул кто-то из сторонников «жизни настоящим» снизу, от костра, и его товарищи, сидящие на крыше, дружно засмеялись.

Эмму, однако, такими мелочами было не смутить.

– Не лично я! Мои старшие коллеги за ними ныряли! – отозвалась она, ерзая на ветке, чтобы устроиться поудобнее, и рискуя свалиться на головы своим расположившимся под деревом приятелям. – Не в том дело, кто именно этим занимался, а в том, что сейчас все эти дети прекрасно живут среди нас, учатся в школе, играют, в каких-нибудь там кружках занимаются, а кто-то из самых первых уже и своих детей завел, наверное… И все у них замечательно, они ничем не отличаются от нас. Наша деятельность уже дала положительные результаты, понимаете? Мы уже доказали, что хроноспасательные работы приносят всем пользу и не дают никаких побочных эффектов!

– Опять «мы»! – ехидно усмехнулся один из сидящих на крыше молодых людей. – Эмма, вы же вроде не военная организация, почему же у вас там все строем ходят? Почему ты не отделяешь себя от своих коллег, почему для тебя вы все – одна сплошная масса, а не отдельные личности?

– И с чего ты все это взял? – Веденеева подалась вперед, стремясь оказаться как можно ближе к своему оппоненту и ухватившись за верхнюю ветку обеими руками. – Прекрасно мы себя от остальных отделяем, а если часто говорим «мы», то потому, что сотрудники ХС являются одной командой. Но вам такого не понять, у вас ведь каждый сам за себя и нет никакой взаимовыручки!

– Да хоть бы даже мы были одной общей массой, как ты выражаешься, – поддержал подругу сидящий под ней в развилке, где общий ствол разделялся надвое, Аркадий Светильников. – Какое отношение это имеет к тому, что мы делаем?

– А самое прямое! – откликнулась одна из девушек с крыши сарая. – Люди, лишенные индивидуальности и умеющие только ходить строем, никому не могут сделать ничего хорошего. Ни себе, ни другим людям. У вас нет фантазии, и вы не можете даже представить себе, каково тем детям, что вы принесли из прошлого, жить в нашем времени. Откуда вы знаете, что у них все хорошо? Они вам сами так сказали?

– Некоторые – сами, – подал голос Любим Маевский, свешиваясь с толстого сука, – он сидел выше всех, и, глядя на него, расположившиеся на земле и на других ветках однокашники слегка поеживались, словно от холода. – Некоторые лично мне об этом говорили, представляете?

– Но не все же без исключения! И откуда ты знаешь, что те приемыши из прошлого говорили правду? Им, может быть, настолько тяжело, что они сами себе внушили, что им хорошо, сами не понимают, насколько им плохо! – наперебой зашумели его оппоненты с крыши.