Мир Чаши. Дочь алхимика

Наобнимавшись, наворковавшись, напрыгавшись, накурлыкавшись и намурчавшись, Всадники и Звери наконец выбрались на вольный воздух. Люди шли понизу, а Звери сразу же серебристой стайкой поднялись в воздух, пробуя крылья, играя меж собой и внимательно высматривая неосторожную птичку, белку, мышку — словом, кого-нибудь, на кого можно славно поохотиться.

— Дядя, а у тебя еще Яйца есть?

— Девочка, а ты знаешь, что у мужчин такое спрашивать неприлично, несмотря на возраст?

— С этим у тебя все в порядке, дядя, я точно знаю, — утешила Жозефина. — Я вообще-то про Яйца Сущности…

Грянувший смех отряс снежок с кроны одинокой сосны и загнал под корни мышь, на которую уже нацелился один из щенков-сиургов.

— У меня больше нет, — отсмеявшись, сообщил Гар, — но по округе должны быть. Многие хранят их, надеясь на возвращение прежнего порядка. Я разошлю письма.

Он почти не отрывал взгляда от своего грифона, безошибочно отличая его от Зверя племянницы. Впрочем, она и сама не путалась — да и никто не мог бы спутать своего Зверя с другим, как никто бы не спутал свою, скажем, руку с чужой.

Кажется, двое оставшихся в зимовье так никуда и не уходили, в ожидании глядя на тропу, по которой теперь спускалась веселая и шумная кавалькада. Из седельных сумок достали хлеб и копченое мясо, быстро напластали и теперь спешно ели, торопясь вернуться домой с великой вестью о возрождении легенды.

Жозефина предложила своему Зверю кусок, но тот не стал есть.

«Я не голодный. Я хочу охотиться!»

— Они набирают силу и растут в поединках, — пояснил дядя. — Еда им не нужна — сейчас, во всяком случае.

По пути Зверенышам везло с охотой по-разному, но лошадка Лаки была уже раза в два больше против себя прежней — видимо, сказалась тяжелая борьба с пряником, крошки которого она все еще слизывала с храпа.

— Мне этот пряник мамка в дорогу дала, когда я в наемники ушел, — застенчиво пояснил боец, заметивший взгляд госпожи. — А я берег как память о доме. Тому уж почитай лет семь как минуло…

Да, такой гостинец явно было нелегко победить.

Оседлав свою кобылу, Жозефина решила показать грифону Малыша.

«Он очень маленький, — заметил Зверь. — Недавно родился, — и как будто теплым дыханием ласковой пасти: — Мы-то с тобой были всегда».

Округу потряс вопль радости: это домашние высмотрели возвращающийся отряд и серебряную стайку над ним. Сиурги и мантикора летали бесшумно, как совы, лошадки-инг’арсы — с легким гулом от дрожащих в потоке ветра маховых перьев, а грифоны закладывали виражи и пике с боевым свистом — королевские Звери выбирали себе соответствующих Всадников, которым пристало атаковать в открытую, без увиливаний и пряток.

Гар наклонился к племяннице:

— Я тебе не говорил, но мои люди считают тебя то ли Вестником, то ли живой легендой. Рядом с тобой случаются чудеса.

Всадники позвали к себе Зверей, и те въехали в поместье на луках седел. Жозефина все беспокоилась, как бы малышня не начала охотиться на кур, но Зверь ее успокоил:

«Местных не обижаем. Мы же различаем своих и чужих. Да и толку с этих куриц — это еда, а не охота».

«А ты того петуха видел?!»

Огненно-медный кочет как раз загнал своих подопечных в курятник и сам встал в дверях, готовый защитить свою вотчину от этих странных зубастых птиц. Распушившись и став больше в два раза, он грозно щелкал клювом и клокотал.

«Да, достойный противник!!!»

Ой, зря, зря, зря…

Кроме своих в поместье были еще и заезжие. Управляющий немедленно доложил об этому дяде:

— Господин, там трое приехали, с письмом из Кор Фъера. Я сказал, что вас нет, они решили подождать, так что я их приютил, в большом зале ждут.

Одеты гости были тепло, но лица, говор и поведение выдавали в них несеверян.

— Мы на Восток движемся, за вором охотимся. Золото, гад, умыкнул, и люди пострадали. Поручение есть, показать можем, ежели надо, — рассказал за столом старший троицы, носивший широкополую кожаную шляпу из тех, что любят на Юге.

Люди полюбопытствовали; на поручении был неплохой портрет белокурого детины с татуировкой на левой руке, и приписка: «Умеет отводить глаза. Вероятнее всего, имеет при себе мешок или лошадь вьючную».

— На Зайце точно магии не было? — шепнула Жозефина прямо в большое мягкое ухо.

— Точно, — отозвался маг. — Только барсучий… простите… в кармане, на мужскую силу благотворно действует.

— Надо ведь откуда-то байки похабные брать!

А Заяц, глядевший на дивных Небесных Зверей, теперь складывал новые истории, далекие от похабени и различной свежести сплетен, как далеки Светлые Ветви от питающих их Корней.

Перед ужином Жозефина и Гар при помощи Фердинанда написали с полтора десятка писем и с магическими вестниками разослали их по всему Северу. Отдельно, с Чириком, отправили весточку и в Кор Фъер. Как только с письмами было покончено, к госпоже подошла Каталин.

— Лаки хочет с вами поговорить. — Глаза ее были спокойны и серьезны.

— Так говорил бы, — удивилась Жозефина, идя вслед за Каталин. Лаки ждал их в коридоре, ведущем от зала к кухне.