Мир Чаши. Дочь алхимика

Жозефина кивнула — мол, услышала, поняла — и спросила:

— А где Фердинанд?

— Пропал спустя несколько дней после того, как вы исчезли. Мы вообще думали, что он вас искать отправился, все же ушастый паршивец… то есть балбес… — Каталин смутилась, что не смогла удержать язык при госпоже, — в общем, он же маг, авось сумеет той же тропкой пройти. Нет же, сказал только, что если Чирик все еще Чирик, а не камушек, то и вы тоже живы, хоть и непонятно где.

— Спасибо, Каталин, — со всей искренностью сказала Жозефина. — Я очень рада тебя видеть.

— Парни как освободятся, вечером пир устроим в честь вашего возвращения. Вы же едите рыбу на первое, моллюсков на второе и водоросли на гарнир?

— С вами — все, что угодно, хоть похлебку из ремней и коры!

И они засмеялись, сбрасывая напряжение последних дней, обновляя связь между собой.

Каталин быстро раздала последние указания и, уведя Жозефину в кордегардию, рассказала ей о происходящем в городе. Началось все со штурма, но собравший весь цвет Севера Кор Фъер отбился без потерь, и королевская армия развернула осаду. В городе с единственным портом, защищенным неприступными скалами, не голодали — море щедро кормило своих детей, пусть разнообразием стол и не отличался. Немногих верных королю людей давно уже или разоружили и посадили под замок, или изгнали из города; нового штурма ждать не приходилось, по крайней мере до тех пор, пока сюда по узким тропам не дотащат осадные механизмы и не перебросят магов. Кстати, с магами вышло и вовсе забавно: местный морской маг, Морган, раскинул над городом какое-то заклинание, и теперь все порталы, наведенные в город, стаскивает в море, так что рыбка нынче жирная, откормленная незадачливыми лазутчиками.

— Жаль, магов у нас тут мало, только Морган и может что-то по этой части противопоставить, — посетовала Каталин. — Но коль вы снова появились, надежда у нас есть.

— Вы слишком хорошо обо мне думаете, — покачала головой Жозефина. — Корона выдвигала какие-то требования?

— Выдвигала, — оскалилась воительница, — срамные и неприемлемые. Хотели, чтобы им выдали Ордиса и все Вече. — То есть — обезглавить Север, выкорчевав оттуда всех носящих серебро в гербах. — Еще бы задницу в прыжке лизать попросили.

— Воистину, — согласилась Жозефина. — Где вы сейчас расположились, там же?

— На ближайшем постоялом дворе, у нас там с парнями две комнаты. — Каталин показала рукой куда-то сквозь окошко кордегардии. — Мы вам покажем, как ночевать пойдем. Ваши вещи все в сохранности, а лошадка у свояка Огастова стоит, который тогда нас принимал. В гости захаживаем иногда, он нас подкармливает.

— Как парни?

— Да в порядке все. Вот нас тут поставили, стену защищать и к обороне готовить, не скучаем.

— А ты? — Жозефина взглядом указала на охватывающую голову Каталин повязку.

— Случайная стрела, — отмахнулась та. — Оказывается, у этих задохлых южан встречаются хорошие лучники.

— Я мало понимаю в драках, но все же смею заметить, что недостаточно хорошие, — отозвалась Жозефина, и громовой хохот встряхнул кордегардию.

— И все-таки, пока вы с нами, нас не получится, скажем, внезапно усыпить, — заметила Каталин, выводя госпожу на свежий воздух. — Или хоть сможете разбудить нас.

Сразу вспомнился туман с дрожащими внутри струнами и свинцово тяжелые тела спящих.

— Каталин, мне нужно отлучиться, пока есть возможность. Где вас потом искать?

— А чего нас искать, сейчас парней позову. Не дело вам одной по городу ходить, — и она исчезла в башне, выкликая имена бойцов пополам с ругательствами — видимо, чтобы было слышнее. Вскоре вышли встрепанные Уиллас и Лаки в толстых стеганых дублетах, явно только что пробежавшие полбашни и только после этого вылезшие из кольчуг, и от полноты чувств и невозможности обнять — все-таки этикет, слуги и госпожа — бухнулись на колени с радостным воплем: «Вы вернули-и-ись!» Жозефина со всей теплотой приветствовала и их, и они, освобожденные на сегодня от дозора, пошли сопровождать госпожу по городу. Чирик остался с Каталин с наказом, если вдруг что — разыскать и позвать хозяйку.

Первым делом Жозефина попросила своих бойцов показать ей их нынешнее обиталище, и те, сияя, что новенькие серебрушки, повели ее на постоялый двор. Там она отыскала в своих вещах письменный прибор и тут же написала короткое письмо Фердинанду, где сообщала, что она вернулась в добром здравии и передает привет Феликсефонтию; запечатав письмо перстнем, она до времени убрала его в поясную сумку, и вся троица направилась для начала к дому свояка, а там, забрав кобылу Жозефины, верхами к Маяку. Застоявшаяся и истосковавшаяся по хозяйке лошадь выгибала шею, гарцевала и постоянно пыталась перейти на рысь, что ей и было позволено — людей на улицах было немного, а каменные мостовые позволяли скакать хоть галопом.