Мир чудес (Дептфордская трилогия - 3)

Минут через десять Миледи громким голосом - не оставляя никаких сомнений в том, что ее слова предназначаются и мне, - произнесла: "Верь мне, Джек. Он принесет нам удачу. Я это вижу по его лицу. Я никогда не ошибаюсь. И если мне не удастся вправить ему мозги, мы к этому разговору больше не вернемся". Она устремилась через комнату ко мне, используя зонтик, как трость, и с таким шиком, что вы и представить себе не можете. И вот что она мне сказала: "Ступай-ка со мной, дружок. Нам нужно поговорить без посторонних". Вдруг ей пришла в голову какая-то мысль, и она повернулась к сэру Джону и Холройду. "У меня же нет ни пенса", - сказал она, и по тому, как оба бросились к ней, доставая банкноты, можно было понять, как много она для них значит. Из-за этого у меня возникло к ним теплое чувство, хотя минуту назад они и собирались отделаться от меня.

Миледи шла впереди, я тащился за ней. Мы спустились вниз - она сунула голову в помещение бара, который как раз открывался, и на удивление по-приятельски (ведь она была леди Тресайз, а ее собеседник - простой бармен) сказала: "Мне бы на полчасика в "Раб Нулас". Поговорить надо. Вы не возражаете, Джои?" Бармен прокричал в ответ: "Какие могут быть возражения, Миледи!" - и она провела меня в мрачноватый кабинет, огороженный с трех сторон грязным матовым стеклом; на дверях красовалась надпись "Салун-бар". Когда дверь закрылась, я смог прочесть надпись задом наперед и догадался, что мы в "Рабе Нуласе". Бармен подошел к прилавку, составлявшему четвертую сторону кабинета, и спросил, что нам подать. "Джин с тоником, Джои", сказала Миледи. Я попросил то же самое, понятия не имея, что это такое. Джои принес джин, мы сели, и по тому, как это сделала Миледи, я понял, что настал решающий момент. Момент истины, как говорят.

"Давай откровенно. И я первая буду откровенной, потому что я старше. Ты просто не понимаешь, какой шанс дает тебе судьба в "Скарамуше". Ведь это такой эпизод - пальчики оближешь! Я всегда говорю начинающим: нет маленьких ролей - есть эпизоды, а останется эта роль эпизодом в вашей жизни или будет первой ступенькой вашей карьеры, зависит только от вас. Покажите мне молодого актера, который из маленькой роли может сделать превосходный эпизод, и я покажу вам будущую звезду. А твоя роль предоставляет тебе такие возможности, о каких я за всю мою жизнь в театре еще не слышала, потому что ты должен играть с таким блеском, чтобы никто - ни один самый проницательный критик, ни один самый восторженный поклонник - не смог отличить тебя от моего мужа. Вдруг перед их глазами, великолепно жонглируя, возникает сэр Джон, а они, конечно, восторгаются им. Проходит несколько мгновений, и они видят сэра Джона на канате, они видят все его характерные жесты и движения головой, они просто поражены - они никак не могут поверить, что он выучился искусству канатоходца. А изюминка-то, видишь ли, как раз в том и есть, что все это время перед ними ты! Включи воображение, дружок. Только представь себе, какой фурор это произведет. А благодаря кому это возможно? Благодаря тебе!"

"Я все это понимаю, Миледи, - сказал я. - Но сэр Джон недоволен. А я не знаю почему. Я честно делаю, что в моих силах, а ведь у меня даже жонглировать нечем да и каната нет. Что я еще могу?"

"Ага, значит, ты уже обо всем догадался, дружок. Я как тебя увидела, сразу поняла, что ты парень очень-очень сообразительный. Я уж не говорю о том, что твое лицо должно приносить удачу. А теперь ты сам сказал: ты делаешь все, что в твоих силах. Но пойми, здесь нужно совсем другое. Ты должен делать все, что в силах сэра Джона".

"Да, но... Но сэр Джон ведь ничего не умеет, - сказал я. - Он не умеет жонглировать и ходить по канату. Если бы умел - зачем ему нужен я?"

"Нет-нет, ты меня не понял. Сэр Джон может сделать и сделает кое-что совершенно необыкновенное: он заставит публику - то огромное число людей, которые не пропускают ни одного, - его спектакля, - поверить, что именно он исполняет все эти великолепные, сложные трюки. Он может сделать так, что они захотят поверить, будто ему подвластно все. Они с радостью будут считать, что ты - это он, если только тебе удастся почувствовать его ритм".

"И все же я не понимаю. Ведь люди не такие глупые. Они догадаются, что это обман".

"Кто-нибудь, может, и догадается. Но большинство из них предпочтет верить, что это - всамделишное. Так уж устроен театр. Люди хотят верить, что происходящее перед ними - правда, пусть хотя бы только пока они сидят в зале. Вот что такое театр. Неужели ты не понимаешь? Люди хотят, чтобы мечта стала правдой - а мы им это и показываем".