Мир философии

17 Писарев в ряде работ высказал отрицательное отношение к тенденциозности Маколея, полагая, что в его работах слишком много "лиризма", т.е. предвзятого морализаторства. Впрочем, в статье "Идеализм Платона", заявляя: "Трудно быть субъективнее Маколея...", Писарев тем не менее отказывался упрекать его в пристрастии и узкой односторонности.

18 В тексте "Русского слова" за этим следовало: "исторического деятеля; я честнее такого-то".

Собираясь говорить c читателями о том перевороте, который в конце прошедшего столетия опрокинул во Франции все средневековые учреждения, я счел нелишним высказать сначала несколько общих мыслей об историческом изучении. Познакомившись c этими мыслями, читатель поймет заранее, как я намерен вести мой рассказ. Он увидит, что я не хочу произносить никаких приговоров, потому что всякий приговор над историческим событием я считаю вопиющею нелепостью; он увидит далее, что я вовсе не расположен впутываться в биографические подробности и разрывать груду тех придворных и городских скандалов, слухов и интриг, которыми так богата эта тревожная эпоха. Меня занимает исключительно общая, бытовая, всемирно-историческая сторона французского переворота. Я не буду ни ужасаться перед ним, ни оправдывать его, потому что я твердо убежден в том, что всякое отдельное событие, как бы оно ни было ужасно или величественно, есть только неизбежное и очень простое следствие таких же неизбежных и простых причин. Рассматривая французский переворот как логически необходимый результат всей средневековой истории французского королевства, я не могу питать к этому перевороту ни греховной симпатии, ни добродетельного отвращения. Я могу только разбирать его причины, рассматривать его развитие и указывать на ту связь, в которой находится самая катастрофа со всем историческим прошедшим французской нации. Мое дело объяснять и рассказывать, а не усыпать страницы восклицательными знаками.

Писарев Д И Исторические эскизы // Избранные статьи. М., 1989. С. 197 - 200

Н. Ф. ФЕДОРОВ