Мир Гаора. 5 книга. Ургайя

А день — обычный суматошный, заполненный повседневными делами — катился своим чередом. Посёлок, разумеется, уже всё знал от старосты. Новости были важные и — вот уж редкость! — не во вред, а потому обсуждались без слёз и причитаний, тихими обмолвками, чтоб не сглазить и не спугнуть. И, занятый обычными делами и хлопотами управляющего, Рейург спокойно ждал.

Он был уверен, что знает жену и с лёгкостью предскажет любой, ну, почти любой её поступок. И всё же она сумела его удивить.

Пришла к нему в кабинет поздно вечером, после ужина, показывая, что разговор предстоит серьёзный и по делу, но сугубо семейному. Села за стол напротив и без паузы, очень спокойным, но не терпящим возражений тоном начала:

— Я хочу ребёнка. Своего ребёнка.

А вот такого зачина Рейург не ожидал. Бесплодие жены, вернее, слишком высокая вероятность рождения больного или даже нежизнеспособного, была ему давно известна, его об этом предупредили ещё до свадьбы, и по взаимному безмолвному согласию они и построили свою жизнь. И вдруг теперь… Она что…?!

Жена, не отводя от него взгляда, качнула головой с тщательно уложенными в фигурный узел чёрными, без единой сединки, волосами, безмолвно подтвердив, что, нет, ничего с её здоровьем не изменилось. А вслух сказала:

— Коша беременна.

Рейург поморщился, открыл рот, но жена жестом остановила его и продолжила:

— Этот ребёнок будет моим. Кто бы ни родился, я заберу… Сразу. И выкормлю сама.

Рейург медленно кивнул и всё же уточнил:

— И тебе всё равно, кто отец?

Жена слабо улыбнулась.

— Коша сама не знает. Как всегда. И… у неё все черноглазые получаются. А волосы… мальчика подстрижём, а девочку подкрасим. Как все делают.

Рейург снова кивнул. Да, в этом ничего такого необычного нет, тоже… от века ведётся. Что ж… если ей это так надо… Можно понять. А вот насчёт того, что сама выкормит, надо уточнить прямо сейчас.

Но они женаты уже много лет, и она сама заговорила об этом.

— Её приданое или его учёба на мне. Полностью. И свою материнскую долю мальчики тоже получат. Всем поровну.

Рейург молча достал из ящика стола чашу для возжиганий. Клятва на Огне — самая прочная, за её нарушение карает Огонь до седьмого колена.

После клятвы, жена ушла, а он ещё немного посидел, разглядывая медленно остывающую ритуальную чашу. Трое детей… конечно, вырастить троих труднее, чем двоих, но… Как любил говорить отец, бывает и хуже. Но надо будет и себя приструнить, а то только начни, признавать да забирать, как из лукошка посыплются. Да ещё с этими переменами да послаблениями с использованием местных условий… Рейург коснулся пальцами уже остывшего края и пробормотал положенную в такой ситуации — он не первый и не последний, кому приходилось решать о количестве детей — молитву. Вот теперь, действительно всё. А дальше… дальнейшее только Огню ведомо.

Несмотря на обилие курьеров — и откуда их столько в Рабском Ведомстве? — и вдруг зашмыгавших в разных направлениях легковушек, рейс у Гаора закончился вполне благополучно. Всё развёз, заказы собрал, в Заведение заехал, опять же пообедал, потрепался, отдохнул немного душой и телом, а, когда и куда исчез из бардачка белый заклеенный конверт с исписанным листом внутри, не видел, не знает, да и был ли тот конверт… Не его это печаль, и мысли не его. А вот про тех же курьеров, вернее про бумаги, что хозяевам да господам развозят, интересные вещи рассказывают. Пока всё больше про посёлки, но и в усадьбы, которые побольше да побогаче, распоряжения завезли. А какие «круги по воде» пойдут от отправленного им белого конверта, он совсем не думал.

В усадьбе его встретил встревоженный Тихоня. Да и остальные… не сказать, чтоб уж очень, но… заметно.

— Ну? — сразу потребовал Гаор от Тихони. — Вываливай.

— Майор приезжал, — выдохнул Тихоня. — С зелёными петлицами.

Так, майор — не курьер, это действительно серьёзно.

— И…

— Сидели, вино пили, меня дёрнули подавать им, — Тихоня судорожно сглотнул.

— Ну и что, — с несколько нарочитым небрежением пожал плечами Гаор. — Впервой тебе, что ли?

Тихоня вздохнул и признался.

— Испугался я. Ну, что осмотр предпродажный.

— Это да, — согласился Гаор. — Это страшно. Но обошлось и ладноть. И всё?

— Всем имена в карточки вписывают. Ну, прозвища, — Тихоня вздохнул. — И родителей. А я ж… Мне-то как?

— А… ну да, — сообразил Гаор. — Ты ж из Амрокса, верно?

Тихоня мрачно кивнул. Да, своих родных и кровных матери и отца «галчонок» помнить не должен, ему для этого память выжигают, и матки с вотчимом

тоже быть не может, сразу из Амрокса в хозяйскую волю попадает.

— А… Старшая Мать что говорит?

Тихоня снова вздохнул.

— Сказала, что подумает.

— Ну так и чего? Как скажет тебе, так и будет, — облегчённо улыбнулся Гаор.

Тихоня кивнул и несмело спросил:

— А у тебя?

Ответить Гаор не успел.

— А чего у него, — в гараж решительно вошла Нянька. — Обращённый он, у него и так в карте всё прописано. Хватит языками воздух молотить, работать надо, а то обоим ввалят. Рыжий, на отчёт беги.

— Есть! — Гаор вполне серьёзно щёлкнул каблуками, вытягиваясь в уставную стойку.