Мир истории: Русские земли в XIII-XV веках

Тохтамыш утвердился на левом берегу Волги, однако, как и в первый свой приезд в Сарай в 1376 году, Тохтамыш не чувствовал себя способным одержать победу над Мамаем в открытом бою. Он, видимо, осторожно выжидал результата намечавшегося столкновения Мамая с вооруженными силами Дмитрия Ивановича московского. Исход этого столкновения должен был определить дальнейшую линию поведения пришельца из среднеазиатской Орды. Кроме того, следует иметь в виду, что тогда испортились отношения между Тохтамышем и его могущественным покровителем Тимуром. Тимур увидел, что Тохтамыш не торопится выразить ему покорность. И выжидал, когда один владыка Джучиева улуса поглотит другого.

Расстановка сил на огромных просторах Восточной Европы, в Поволжье и в Средней Азии слагалась вне зависимости от Дмитрия Ивановича и его ближайшего окружения. Заслуга московского князя в том, что он сумел оценить все выгоды момента и смело воспользовался благоприятными обстоятельствами, не помедлив, не потеряв времени на колебания.

О том, что наступил год давно ожидаемого столкновения, стало ясно с весны. Как только сошел снег, кочевья Орды начали сдвигаться к Дону. Определилось и место, к которому они собирались: на реке Воронеж при ее впадении в Дон.

Летописцы не сообщают, откуда они черпали сведения о том, что происходило в Орде, но всякие внутренние события при ханском дворе незамедлительно попадали на страницы летописей. Это дает нам основание полагать, что Москва имела в Орде свои глаза и уши.

Феофан Грек. Инициалы В, В, Р, В, В, Р. Евангелие Федора Андреевича Кошки.

Сквозь Орду по Волге ходили русские купцы, в Орде было немало христиан, имелись и русские церкви с русскими священниками, и православная епископия в Сарае. Известно, что многие жены ханов и эмиров исповедовали христианство, в Орде жили русские рабы и русские ремесленники, навещали ордынские кочевья русские монахи. Все эти люди, кто из приверженности к православной вере, кто из ненависти к ордынским владыкам, кто из желания помочь московскому князю одолеть Орду и сбросить ее иго, разными путями доводили до Москвы сведения о том, что делается в Орде.

С той поры как ислам начал теснить Византийскую империю, вся ее разветвленная агентура доносила об ордынских делах в Константинополь, а патриарх извещал о них митрополита в Москве.

Воротная башня крепости Орешек. XIV век. Реконструкция.

Малая башня Порховской крепости. Конец XIV века.

Прежде чем тронулся лед на Волге, в Москве знали о расстановке сил в Орде, обо всем, что касалось взаимоотношений и соперничества между Мамаем, Тохтамышем и Тимуром.

Когда тронулся лед на Волге, очистились степи от снега и кочевья двинулись к Дону, отправились в путь по рекам и русские воины, которых Дмитрий собирал для решающей битвы с Ордой. К Москве по рекам плыли лодки, струги и ушкуи с дружинами из далеких княжеств, плыли городовые полки с озера Кубенского, из Устюжны, из Белоозера, из Ярославля, из Костромы.

Наивно было бы полагать, что клич к ополчению был кликнут князем лишь после того, как пришло в Москву известие с приграничной с Ордой стороны о сборе Мамаева войска под Воронежем. По дальним городам и весям не успели бы разнести сигнал о сборе ополчения.

Здесь нет нужды перечислять имена всех князей и бояр, чьи дружины явились на зов Дмитрия Ивановича. Каждое имя рассмотрено в историографии, взвешены реалии участия каждого в битве. Но вместе с тем обнаружилось, что много позже были и подтасовки. Многим видным политическим и церковным деятелям послекуликовской поры хотелось видеть себя активными участниками сражения на Дону в 1380 году. Важнее здесь отметить другое: кто из князей и какие города не выставили своих войск на Куликово поле?

Этот список короток, но очень важен, чтобы еще раз оценить чисто военный аспект Куликовской битвы.

Не послали своих войск: князь Михаил тверской, Смоленское княжество, Олег рязанский и Новгород. Обычно это трактуется как нежелание Михаила поддержать св, оего соперника, враждой смоленских князей к Москве, изменой Олега рязанского и желанием новгородской боярской олигархии остаться нейтральной.

О позиции Олега рязанского сказано достаточно. Добавим, что его дружина важнее была в тылу московского войска как противовес Ягайлу, чем в рядах обученного взаимодействию профессионального войска Москвы.

Если бы Дмитрий Иванович рассчитывал только на количество воинов, может, и появились бы в боевых рядах и смоляне, и тверичане, и рязанцы, и новгородцы. Но он делал ставку на победу не численным перевесом, а боевым искусством. Дружины и городовые полки, не приученные к взаимодействию с основными его полками, к действию на поле боя в строю, как одна рука, ему просто-напросто были не нужны.