Мир Культиваторов и Стихий

Лунь Реншу был в числе одного из немногих семейств, которым было разрешено присутствовать на финальной части турнира. В основном только благодаря тому, что Да У попросил некоторых Старейшин о содействии, механические исполины задержались в Небесной Хамуле, хоть это и вызвало большой скандал внутри огромной организации. Да У было плевать на то, что взрослые и старики переругались из-за его прихоти. Юноша очень хотел провести больше времени со своим другом детства, и вместе поболеть за успех старшего брата.

Появление отца вызвало на лице Да У бурю эмоций, от удивления до неверия. Краем глаза он заметил, что, казалось бы, оскорблённый Да Ли, стоявший в тени говорившего речь отца, улыбался. Да Ли улыбался, глядя в спину Да Яна, который решил посетить турнир, на котором будет выступать его собственный сын! Да У был очень рад за своего старшего брата, а также отца, который всё же сумел перебороть горечь недавней потери и прийти поддержать старшего сына, хотя для несведущих сцена появления Главы выглядела совсем не так, как было на самом деле.

— Моё имя Да Ян. Как действующий Глава Небесной Хамулы я объявляю две тысячи сто девятнадцатый турнир и выбор главенствующей семьи открытым. Первые претенденты — выйдите на ковёр. — после своих слов Да Ян устало опустился на место судьи, после чего тут же был окружён Старейшинами.

Чуань Тао удивился, услышав из-за заградительной ширмы голос Да Ли, который внезапно прервался, сменившись речью Да Яна. Обернувшись, юноша поглядел на своих отца и мать, которые наблюдали с трибун за происходящим с открытыми ртами в форме буквы «о». Когда же юноша вышел на ковёр, то понял причину всеобщего изумления. Да Ян явился на турнир в траурном облачении, а лицо его было неприглядно и обращено куда-то в сторону. Он даже не смотрел на участников схватки, словно ему была безразлична судьба своей семьи.

— «Ну погоди же. Когда мы встанем во главе Небесной Хамулы, ты узнаешь, что такое, когда от тебя отворачиваются.» — думал про себя Чуань Тао.

Достав изогнутые мечи из плетений на поясе, юноша взмахнул ими, заставив лезвия звонко лязгнуть по полу. Две широкие линии остались на плотном рисунке ковра с изображением Инь и Ян. Пока что этот не был запачкан кровью, как его предшественники, но уже очень скоро это изменится. Бои в третий день турнира проводятся до тех пор, пока один из участников не потеряет сознание не в силах продолжать.

Такие реалии были вызваны вовсе не строгостью правил, а суровой действительностью. Каждый участник был готов сражаться до последнего. Шанс заполучить всё, длинной в несколько минут. Шанс, которого не будет больше за тысячи и тысячи лет, и только в иной жизни, не факт, что найдётся состязание сравнимое с этим по накалу страстей.

— Начинайте. — вежливо одёрнутый Старейшинами, вальяжно взмахнул перстом Да Ян, после чего зрители дружно вздохнули. Первые участники бросились друг на друга.

Чуань Тао атаковал в лоб. Чжун Вань И не ожидала в свою сторону столь смелой атаки, потому как была уверена в превосходстве и устрашении, о котором позаботилась её семья.

На протяжении многих лет Вань И заставляли избивать младших и старших соперников до полусмерти на глазах ещё маленьких детей, которым в будущем суждено было стать кандидатами на турнир Небесной Хамулы. За спиной Вань И был не только опыт жестоких тренировок, но и аура устрашения, которая влияла на соперника на подсознательном уровне. Будь Чуань Тао несведущ в подборе противника, как это было определено правилами, то при виде Вань И тут же вспомнил бы жестокие сцены из раннего детства, что вселило бы в него невероятный и непередаваемый ужас. Теперь же будучи осведомлённым юноша кожей ощущал поддержку своей семьи, что болела за него не только на словах, но и будто стояла с ним бок о бок во время поединка.

Воздух засвистел, расступаясь перед хлёстким выпадом Чуань Тао, и одно лезвие ударило в грудь Вань И, рассекая ткань что прикрывала интимную зону. Это был грязный трюк, к которому старались не прибегать на прошлых состязаниях, но в битве за титул было бы глупо не использовать все доступные методы.

— Тварь! — разозлённая наглостью соперника и столь грязной игрой девушка взревела, стараясь напугать парня и пробудить его детские травмы, однако Чуань Тао был непоколебим. Его не волновало ничто, ни голые ореолы юной девицы, что была весьма недурна, ни её крики, ни стоны, ни вопли. Сегодня Чуань Тао имел невероятное преимущество, он сражался не за возвышение своей любимой семьи, а за её выживание, за сохранение того, что дядюшка добился неимоверными усилиями. Чуань Тао должен был убрать всех со своего пути, это было куда более просто, чем попрать тысячелетия непосильного труда на возвышение огромной семьи с ранга дочерней организации до права называться основной семьёй Небесной Хамулы.