Мир Мертвых: Хранитель

Ладонь начало покалывать и жечь, будто тысячи горячих иголочек пробежалось по ней. Я осторожно потерла ее об штанину, но неприятное ощущение не пропало. Жар постепенно стал подниматься выше по руке, достигая сначала локтя, а потом плеча. Где-то в глубине груди рядом с сердцем вспыхнуло пламя, и волна тепла распространилась по всему телу. Порез на шее зашипел, и в его месте стало невыносимо горячо, будто приложили раскаленную металлическую пластину. Я глубоко вздохнула, пытаясь погасить огонь, бушующий внутри, и ухватилась за руку сжимающую кинжал. Запахло паленой плотью, недоброжелательница отбросила меня в сторону, ее крик оглушил до звона в ушах. На четвереньках я начала отползать подальше от кричащей женщины, но тут меня подхватил Григорий и оттащил за спину Айроса. Он приложил свою ладонь к моему лбу и что-то быстро заговорил. Тяжелое дыхание клубами белого пара слетало губ, казалось, что сейчас огонь испепелит меня, оставив лишь горстку пепла. Я скребла пальцами грудь, желая добраться до источника жара и вырвать его оттуда. Григорий прижал мою руку к земле, и вновь что-то сказал Айросу. Он быстро глянул назад туда, где были мы, и тут же послышался звук разрезаемой плоти и задыхающегося человека. Тело Церцебеллы рухнуло на землю, содрогаясь в конвульсиях. Ее кожа почернела и превратилась в черный песок, который размытым пятном рассыпался по земле. Я навсегда запомню ее последнее выражение лица, в нем не было ненависти, а только печаль. Женщина, именующая себя матерью Айроса, лежала на земле и горестно рыдала.

— Ос…тано…вись… — задыхаясь, произнесла я, когда увидела, как Айрос направляется к ней. — Пос. той…

Он остановился и оглянулся в мою сторону. В его глазах полыхала ненависть и отвращение. Я потянулась к нему рукой, которую удалось высвободить из цепких пальцев Григория, мне казалось, будто смогу до него дотянуться и остановить то, что сейчас должно произойти, ведь его поступки неправильные.

— Горячо, — прошептала я губами.

— Что? — спросил Григорий и нагнулся ко мне ближе.

— Мне горячо….

— Я не слышу.

Я знала, что он не слышит, поэтому повторила второй раз для Айроса. Наша связь все еще не закрыта, и он должен был понять насколько мне сейчас плохо. Когда женщина поднялась с земли, сомнений не осталось, что она его мать. Айрос был ее точной копией. Длинные прямые черные волосы, овальное лицо, точеный подбородок… Все повторялось в точности как у него, кроме глаз. Были они зелеными или нет, остается теперь только гадать. Она утерла слезы, размазывая красные следы по щекам, и прокричала:

— Ты бессердечен!

— Наверное, это наследственное, — с ненавистью сказал Айрос. — Половина, унаследованная от тебя… — он коснулся пальцами своего левого глаза. — Словно проклятье.

— Действительно ли твоя жизнь проклятье? — спросила она после недолгого молчания, и, не дождавшись ответа, исчезла.

Ее окружили клубы черного дыма, и когда он рассеялся, никого кроме Григория, Айроса и меня не осталось.

Я стянула куртку и зарылась пальцами в сухую прохладную землю, пытаясь хоть немного остудить себя. Жар продолжал испепелять, сердце бешено колотилось в груди грозясь выпрыгнуть. В ушах звенело, виски болели.

«Это все кольцо!» — подумала я и попыталась снять его.

Получилось у меня сделать это далеко не с первого раза, пальцы не слушались, и белый металл постоянно выскальзывал. Как только получилось его снять, я отбросила кольцо в сторону, в надежде, что на этом весь кошмар закончится, но стало только хуже. Взгляд затуманился, к горлу подступил кашель. Я словно очень сильно простудилась или подхватила неприятный вирус. Послышался топот. Беспокойные голоса показались мне неразборчивыми, будто говорящие находились за толстой бетонной стеной. Айрос поднял меня с земли и коснулся лба удивительно прохладной ладонью. Я потянулась следом за ней, когда он отнял ее от моей головы, и перехватила ее, прижимая к своей разгоряченной щеке, наслаждаясь долгожданной прохладой. Опять заговорили, пришлось напрячь слух, чтобы хоть что-то разобрать.

— Нашел! — воскликнул Григорий.

Айрос отнял свою руку от моего лица, я вцепилась в нее и недовольно пискнула, чувствуя как в том месте, где она только что была, опять стало горячо. Он забормотал что-то успокаивающее, это было понятно по интонации в его голосе, и пока я размахивала руками по воздуху как маленький ребенок, на мой палец надели обратно кольцо. Жар не пропал, но стал значительно слабее, по крайней мере зрение и слух вернулись.

— Алиса. Алиса! — звал меня Айрос. Я промямлила нечто не членораздельное и вновь потянулась за его рукой. — Отлично, ты меня слышишь. Женщина, перед тем как передать кольцо попросила вернуть твой свет. Я не совсем понял, что это значит, но знаю — будет больно, — он тяжело вздохнул и прижал меня к себе. — Если бы только я мог забрать эту боль…