Мир на Востоке

Все произошло именно так, как рисовал себе Франк. Едва он переступил порог квартиры, как Ильза засуетилась вокруг него, побежала на кухню ставить чайник.

— Ты, верно, продрог до костей, — сказала она. — Подожди, сейчас я тебе приготовлю настоящий грог, по рецепту моего отца, а он знал в этом толк. Еще бы — капитан дальнего плавания!

Странный она человек, подумал Франк, страсть как любит небылицы! Ведь совсем не романтическая натура, а принимает за чистую монету байки своего папаши — рыбака речной флотилии и давно уже пенсионера. Мне-то зачем мозги пудрить, слава богу, за восемнадцать лет, что мы женаты, я знаю ее как облупленную…

— Сегодня Хёльсфарт звонил, — сказал он.

— Пока не забыла… — перебила она его. — Сейчас расскажу тебе премиленькую историю. Собственно, я хотела рассказать вчера, но ты пришел очень поздно.

— Что за история? Надеюсь, не в духе твоего отца, фантазии которого мог бы позавидовать сам Мюнхгаузен?

— Ты все шутишь? А между тем дело серьезное, и даже очень.

Он отхлебнул глоток, и грог прошел по внутренностям теплой, приятной волной.

— Насколько тебе известно, вчера я была в Лейпциге. Не ругай меня за транжирство, но пообедать я решила в отеле «Астория». И как ты думаешь, кого я там встретила?

— Папу римского или снежного человека.

— Сроду не догадаешься. Хальку Хёльсфарт! Только ты назвал эту фамилию, как я сразу вспомнила.

— Ну и что? Если ты можешь раскошелиться на обед в «Астории», почему ей нельзя?

— Франк! Она была в обществе мужчины! Я даже не сразу это поняла. Но когда я подошла к их столику поздороваться, она вся залилась краской и представила своего спутника.

— Это ее личное дело.

— Как это личное?! — возмутилась Ильза. — Извини, дорогой, но это как раз тот самый случай, когда наносится оскорбление общественной нравственности. Эрих удостоился звания Героя Труда, а жена ему рога наставляет!

— Ну уж ты скажешь! «Рога наставляет»… С чего ты взяла?

— А вот с чего. Ты только меня не перебивай. Не успела я отойти от их столика, как они расплатились и ушли. Сквозь дверь ресторана я увидела, как они подошли к стойке портье и тот дал им ключи. О чем это говорит? О том, что в «Астории» они не просто обедали, а останавливались на ночь!

…В самом деле, Халька Хёльсфарт встретилась с Гротом в Лейпциге еще за день до того, как их застукала Ильза. На встрече настоял Грот, потребовавший объяснений, почему Халька исчезла из его квартиры в то августовское утро. Нам надо серьезно поговорить, сказал он и предложил увидеться в одном из лучших лейпцигских отелей, где забронировал два номера, чем надеялся купить Халькино расположение и вернуть ее любовь. Благими намерениями вымощена дорога в ад, с горечью говорил он несколькими днями позже, после того как Халька, обескураженная неожиданной встречей с Ильзой Люттер, спешно собрала чемодан и отбыла домой. Но и до этого момента, поставившего точку в их отношениях, никакой идиллии у них не получилось. Весь вечер накануне того злосчастного дня они провели в баре, однако Халька уже не испытывала к Гроту никаких чувств — ни восхищения его, как ей прежде казалось, демонической натурой, ни упоения от романтического свидания, ни сладости запретного плода. Собственно, в Лейпциг она приехала с намерением раз и навсегда порвать с Гротом, зачеркнуть эту позорную страницу своей жизни. Несмотря на все его уговоры подняться в номер, она упрямо качала головой и радовалась, что с каждой рюмкой, которую он выпивал для смелости, он в действительности только больше пьянел: глядишь, назюзюкается и физически будет не в состоянии приставать, думала она. Тем не менее ночью он долго стоял под ее дверью, умолял впустить, и лишь из страха, что он перебудит весь этаж, она открыла. Тотчас он улегся в ее постель и стал уверять Хальку, что готов хоть завтра бросить семью и пойти с нею в загс. Когда он уснул, она вытащила у него ключ и перебралась в его номер. На следующий день она чувствовала себя совершенно разбитой, он же был в приподнятом настроении, возбужден и все донимал ее разговорами об их будущей женитьбе, без конца повторяя, что они созданы друг для друга и что им хорошо вместе в постели. Но Халька была неприступна. Он пытался задобрить ее, купил ей в гостиничном киоске французские духи, а на обед заказал самое дорогое, что было в меню. Неужели он не видел, что все его потуги тщетны? Что Халька сунула духи ему в карман, а за столом ни к чему не притронулась? И тут случилось непредвиденное: возле их столика возникла Ильза Люттер. От срама Халька готова была сквозь землю провалиться…

— Что и говорить, жалко Эриха, — вздохнула Ильза. — И самое ужасное, что он ни о чем не догадывается. Я эту Хальку знаю — уж такая хитрющая, любые концы сумеет в воду упрятать.

Франк погладил усы.

— И что ты предлагаешь?