Мир пауков

Найл узнает, что когда-то давно Скорбо, совершая облет на шаре, упал и затерялся в горах к северу от Большой стены. Возникает подозрение, не было ли между Скорбо и Магом какой-то связи, а сама гибель паука не является ли чем-то вроде мести за измену.

Попытка прознать что-нибудь более внятное о Большой стене или Серых горах заводит в тупик; оказывается, пауки почти несведущи в собственной истории. Но тут Найлу открывается, что самый доблестный из всех паучьих воинов, Хеб Могучий, бережно содержится в подобии анабиоза за счет жизненной энергии своих молодых хранителей, и Найл, будучи правителем города пауков, может испросить у Хеба аудиенцию.

Подземный путь под городом выводит его к священной пещере, где юные служители призывают легендарного воина — паука на время покинуть царство мертвых. Хеб рассказывает, как пауки научились использовать людей в качестве слуг — причем сами люди считали себя скорее пауками, чем людьми — и как эти «гибриды» помогли Хебу поработить всех своих оставшихся собратьев. Затем Найл вызывает на разговор знаменитого советника Хеба, Квизиба Мудрого, от которого узнает о событиях, приведших к возведению Большой стены.

Квизиб рассказывает, как преемник Хеба послал отряд под началом своего человека Мадига, чтобы выбрать подходящее место для нового города на севере, в Серых горах. Из всего отряда назад возвратился один Мадиг и сообщил своему господину то, что ему было велено передать: Серые горы — это земли Мага, который уничтожит любого, кто посмеет вторгнуться в его владения.

Смертоносец-Повелитель был вне себя от гнева — особенно когда умер Мадиг, очевидно от медленно действующего яда, которым его отравили по приказу Мага. На север двинулось огромное войско пауков и пешей людской рати, но в низине, известной как долина Большого озера, войско оказалось буквально сметено жестокой бурей и смыто потопом. В живых остались лишь Смертоносец-Повелитель и его советник Квизиб. После такой катастрофы Квизиб лично возглавил строительство Большой стены, преградой вставшей на том месте, что нынче именуется долиной Мертвых.

В том, что буря была вызвана именно Магом, сомнений не оставалось.

Квизиб вспоминает и рассказ самого Мадига о том, как на их отряд напали в темноте, как, завязав глаза, всех уцелевших доставили в странный город, где улицы безмолвны и никто не говорит громче шепота. Там Мадигу, по-прежнему носящему повязку, было велено передать Смертоносцу-Повелителю, чтобы под страхом чудовищной расправы не совался в Серые горы. И что если он, Мадиг, в течение тридцати дней не вернется, то неминуемо умрет, а все пленники будут преданы жуткой смерти. Мадиг, понятно, не вернулся и умер ровно через тридцать дней, как и предсказывал Маг.

По возвращении из подземной пещеры во дворец Найл узнает, что его брат Вайг, случайно порезавшись о топор, которым был убит Скорбо, слег и находится чуть ли не при смерти. Юный паук Грель улавливает во дворце наличие какой-то недоброй силы. Следы ее ведут в спальню Найла, где осталась одна из тех «жабьих» фигурок, найденных в обиталище убийц.

Враждебная сила исчезает, стоит лишь Найлу топором расколоть талисман надвое. Но когда врач Симеон на секунду соединяет обе половинки, та же сила мгновенно убивает Чарис, все еще лежащую без сознания в соседней комнате.

С уничтожением зловещей фигурки Вайг вроде бы идет на поправку. Однако Грель замечает, что Вайг, как в свое время и Мадиг, оказался задет злой силой Мага и этак через месяц наверняка умрет.

Похоже, для спасения брата Найлу остается одно: самому отправиться в опасный путь к подземному городу Мага.

Часть I

Найл стоял на балконе над главной площадью и оглядывал окутанный тьмой город. Льдисто сияли в бархатном небе звезды. В этот час спят все, и люди и пауки. Большинство собратьев Найла по стародавней привычке укладываются уже с наступлением сумерек, а те, кого темень застает на улице, то и дело нервно озираются, словно боясь, что их поймают и накажут. Еще как минимум поколение состарится, прежде чем люди свыкнутся с тем, что они свободны и могут ходить куда вздумается.

Да он и сам незаметно для себя стал рабом привычки. Еще и полгода в городе не прожил, а уже считает его своим домом, и мысль о предстоящем странствии заставляет сердце взволнованно биться.

В дверь постучали — легонько, чуть слышно. Из проема выглянул Симеон.

— Я думал, спишь ты или нет?

— Нет. Еще не утомился.

— Мать против того, чтобы ты отправлялся один.

— Знаю. Я ей сказал, что брать в дорогу спутников — излишний риск.

— Даже меня?

— Даже тебя. На одного удачи в пути может и хватить, а вот на двоих…

— Понимаю, — кивнул Симеон. — Но почему не отправиться к Серым горам хотя бы на паучьем шаре?

— Опять же, недопустимый риск. За городом наверняка наблюдают, а лететь на шаре — значит выставлять себя напоказ.

— Как же ты рассчитываешь выйти из города незамеченным?

— Через подземелье.

— Подземелье? — Симеон взглянул на него как на умалишенного.