Мир по обе стороны планеты (СИ)

— Я! Хочу! Жить! — поток сознания голубошёрстной всё ещё поступал прямо в голову девушки. Она слышала мысли и видела, как проносятся воспоминания. Видела мир глазами волка. Как в её пасти пропадает один бедолага, за мелкую провинность выставленный следить за выгребной ямой. Как от удара мощной лапы ломаются рёбра второго парня.

Кадисса даже почувствовала, как звериное чутьё подсказало ей, что рядом в шатре ещё много никчёмных обделавшихся игнийских отродий.

— Я ещё здесь, мразь! — не своим голосом взревела воительница. Стоя на четвереньках зажмурившись, она нащупала какой-то камень. Кажется это обломок валуна, упавшего на волчицу. Тут же она увидела себя со стороны. Горящие глаза смотрели на неё, а в сознании волчицы творилась нечто не поддающееся объяснению. Кадисса чувствовала боль, как свою, так и её. Агония прекращалась, а вместе с ней уходило и желание убивать. На задворках сознания девушка услышала тихие ласкающие слух слова:

— Сделай это, милая.

Один неуклюжий шаг вперёд. Один замутнённый взгляд на себя со стороны. Одна последняя защитница лагеря. Один острый и очень холодный камень. И один резкий взмах двумя руками.

Глава 8. Комен. Ритуал определения

«Тернист и нелёгок открывшийся путь.

Выдохнул Дирк, вспоминая о доме.

Выбора муки мешают уснуть

Или мысли об усыпляющем роме?»

Из сказаний «Об охотнике за грозами».

Дом старейшины деревни Гира был спрятан в бамбуковой роще. Комену ещё не приходилось бывать в гостях у бабушки Варки, потому что мельница, которую ему выделили для временного проживания, находилась в другом конце поселения. Строение выглядело солидней и выше, чем остальные домики за счет каменного фундамента. Внешние стены были сделаны из толстых деревянных брусьев. Перед входом стояли поддерживающие козырек резные колонны с орнаментом в виде кубов. Точно такой же орнамент был высечен на деревянном ожерелье, что носила на шее Варка. Комен заметил внутри вырезанных в дереве кубов странные иероглифы, но не придал этому значения.

Уже спустя несколько часов после встречи с туполобыми кабанами сытая троица сидела за обеденным столом в доме Варки. Вернее, сидели Пег и Комен, а Матеус стоя коленях на плетенном из ивовых прутьев стуле с нетерпением наблюдал как бабушка наливала оранжевый чай с пузырьками. Выслушав за трапезой рассказ внука о приключениях на поляне старейшина тихо причитала и время от времени гладила Матеуса с Пегом по головам.

— Спасибо, Комен. Признаться, я не думала, что малыш Пег может уйти так далеко, поэтому и попросила Матика поискать его по деревне. Вот оно как… Дикие кабаны — это очень опасные звери. Глупые и страшно агрессивные. Они не подходят близко к деревне, но вы, как я понимаю, оказались аккурат на их территории.

— Ба-бу-шка! — повторял Матеус. — Ну ничего же страшного не случилось! Ты бы видела, как Комен разделался с ними! Одному по носу хрясь. Потом прыг в сторону, второму бам!

Мальчик встал на стул и размахивая посохом крушил воображаемых противников.

— Третьего деревом пришибло. Я даже не заметил, как всё закончилось! — чуть было не задев свисающую с потолка люстру со свечами Матеус спрыгнул вниз, положил палку и помог бабушке донести до друзей стаканы с чаем.

— Где же ты так драться научился, мальчик мой? — с удивлением обратилась к альбосу старейшина.

— Не знаю, я, кажется, никогда не дрался и не хочу начинать, — растерянно бросил парень и попробовал чай. — Ммм, кисленький, мне нравится!

— А как же кабаны? — Старушка не дала Комену перевести тему.

— Да вы всё неправильно поняли, я лишь пытался спастись, а так оно само получилось…

Варка на мгновение прищурилась, исподлобья глядя на альбоса. Комену показалось, что мягкое лицо доброй бабушки вдруг стало каменным, но спустя секунду морщинки разгладились в улыбке.

— Ну чтож, как я поняла, Матеус решил пустить кабанчиков на гемы. Это очень хорошая награда за твои попытки спастись.

— Нет, что вы! Уважаемая Варка, мне они ни к чему. Мат, отдай бабушке камень, пусть сбережет.

Матеус удивлённо посмотрел на бабушку, потом на пришельца, Варка тоже непонимающе уставилась на него. Молчание затянулось и поёрзав на стуле Комен добавил:

— Я, честно говоря, хотел кое-что сказать. Даже не просто сказать, а спросить кое о чём, если можно.

— Да, конечно, можно, милый мой! — оживилась старушка, унимая тревогу.