Мир под крылом дракона

Уже вечерело, солнце висело низко над горизонтом, окрашивая ледяные шапки в красный цвет. Понятно, что ночевать придется здесь. Нужно взять себя в руки и найти место для ночевки и хворост для костра. Я поднялся и стал ломать ближайшие кусты. Мне попалось несколько чахлых деревьев, которые я порубил всё тем же ножом. Не выбирая, я собирал все, что может гореть. Куча хвороста росла, но на приличный костер не хватит. Заметив ещё одну группу кустов, растущую под скалой, я поплёлся туда и обнаружил приличного размера углубление в камне, достаточное для двоих. Скала нависала над землей, образуя небольшую пещерку, скрытую густорастущим кустарником. Стоять в ней было нельзя, но сидеть — вполне. Вот и укрытие на ночь. Я выгреб мусор и набросал на пол свеженаломанных веток в мелких желтых соцветиях. Не помню, как называются это кусты, но они всегда первыми расцветают весной. Я потратил еще немного сил, пролевитировав собранный мной хворост в пещеру, и подумал, что пора проверить, как там дракона.

Увлекшись, я едва не пропустил момент обращения. К сожалению, потеря крови в драконьем виде обязательно повлияет на самочувствие девушки в человеческой ипостаси. Так уж мы устроены.

На месте драконы лежала молодая женщина. Теплый плащ на меху, теперь мокрый и грязный, выскальзывал из рук, когда я поднимал её, чтобы отнести в укрытие. Капюшон, сбившись на сторону, открыл бледное лицо, обрамленное темными кудряшками. Глаза смотрели устало и безразлично, что ли. Я почти уронил её на землю возле пещеры.

— Залазь вовнутрь, я сейчас разожгу огонь и, если получится, пожарю баранину. Надеюсь, ты не откажешься от полусырого мяса, другое у меня вряд ли получится — мало дров.

Она кивнула, на четвереньках заползла в пещеру и села, опершись спиной на заднюю стенку.

— Ты кто? — а голос-то совсем слабый, еле говорит, бедняга.

— Валериан, можно Ри.

— Спасибо, Ри.

Я нарезал мясо на маленькие кусочки и нанизал на ветку. Костер загорелся с трудом, сырые ветки дымили, но я упорно подкладывал еще и еще, пока огонь не прогрел хворост. Густой дым проник в пещеру и заклубился под потолком. Жаль, что я сложил костер так близко у входа, в надежде, что воздух в пещерке немного прогреется. Я не стал ждать, пока все сгорит и начал жарить мясо прямо над огнём. Свободной рукой я продолжал подкладывать ветки и куски дерева. Иногда я поглядывал на девушку. Она закрыла глаза и казалась спящей. Но как только в пещере запахло жареным мясом, отлипла от стенки и подползла ко мне. Протянула руки к огню.

— Замерзла?

— Угу! Плащ промок, жаль. Вообще-то он теплый.

— Он шерстяной?

— Да.

— Тогда он должен греть даже мокрый. Это тебя от потери сил знобит. Сейчас поедим, станет теплее.

— Ещё не готово? — она проглотила слюну и шмыгнула носом.

— Это зависит от того, насколько ты голодная.

— Я очень голодная. Готова есть сырое мясо. И без соли.

— Подожди еще пару минут. Пока горит, пусть жарится.

Я сунул последний запас веток в костер. Огонь на минуту проснулся, и ветки быстро сгорели. Жалкая горстка теплого пепла лежала на том месте, где был костер. Я протянул девушке её долю. А ничего получилось, только снаружи слегка обгорело. Мясо было мягким и, главное, горячим. А горячее сырым быть не может. Это факт!

Девушка уже спала, завернувшись в грязный плащ и натянув на голову капюшон. К ночи похолодало, изо рта шел пар. Я пристроился рядом, ветки, из которых я пытался устроить постель, не защищали от сырости. А у меня даже плаща не было, поторопился, не мог же я знать, что вместо теплой постели мне придется ночевать в горах. Я посадил девочку себе на колени, негоже ей на земле спать. Она и так слабая, еще простудится. Глаза закрывались, и я не стал бороться со сном.

Проснулись мы рано. В спину впилась колючая ветка, не в силах больше терпеть, я подвинулся и нечаянно разбудил дракону. Она лежала прямо на мне, запустив одну руку под камзол, и её длинные кудрявые волосы рассыпались по моей груди. Когда я пошевелился, девушка перестала сопеть и попыталась вытащить руку. Но я держал её достаточно крепко и легко пресек попытку освободиться. Волосы девушки пахли дымом и бараниной. Я так и сказал вслух, перефразируя детскую загадку:

— Если кто-то глуп, как баран, пахнет, как баран, и кучеряв, как баран — то это баран.

— Это ты про меня? Я ведь и обидеться могу, — пробормотала девушка, щекоча теплым дыханием мою шею. — Вместо доброго утра меня бараном обозвали.

— Доброе утро! Извини, глупая шутка получилась.

— Это ты меня извини, я вчера не поблагодарила тебя за моё спасение, — не вынимая руки из-под моей куртки, она по-змеиному подтянулась вверх, скользнув по мне своим телом, и заглянула в мои глаза. Её зрачки слегка расширились от удивления, интересно, почему? Что со мной не так? Освободив одну руку, она убрала свои волосы с моего лица.

— У тебя нос в саже. И кровь на лбу. Моя?

— Что, очень страшно? — улыбнулся я, наслаждаясь теплом лежащего на мне тела.

Девушка пошевелилась и, облокотившись на руки, внимательно посмотрела на меня, затем медленно наклонилась и легко коснулась моих губ.