Мир приключений, 1975 (№20)

Наши друзья из штаба дружины и общественные автоинспекторы были настроены оптимистически. По-моему, им казалось, что очевидец будет установлен на первой же стоянке такси. Сотрудники, взявшие на себя руководство поисковыми группами, наоборот, сомневались в успехе: время позднее, вот завтра, когда целый день впереди, — другое дело. Оно и шло к тому. Часы показывали начало одиннадцатого. Мы с Алешей Наджафовым сидели в диспетчерской таксомоторного парка, встречали оканчивающих смену. После беседы с очередным водителем в помещении снова воцарялась тишина до прибытия следующей автомашины. И вдруг на груди у меня щелкнул микропередатчик! “Всем, всем. Распустить поисковые группы. Сотрудникам возвращаться в горотдел”.

До отдела меня подбросил на своем мотоцикле Алеша Наджафов. По дороге он все приставал ко мне: “Неужели нашли, как вы думаете?” Такой ладный парень, а голос тонкий, часто срывается на фальцет: “Неужели?”

— Не знаю. Скорее всего, просто отбой на сегодня. — А сам, как в детстве, загадываю наоборот.

Я приехал одним из последних. Эдик со свойственной ему обстоятельностью вводит меня в курс.

— Значит, Юра Саркисов, дорнадзор и еще один из общественников поехали на автобусный круг, знаешь, где бакинские… Машины через каждые полчаса прибывают. Четвертый по счету шофер и видел мотоциклиста. “Я из-за него, сказал, вчера чуть на самосвал не наскочил”. И время совпадает: в половине десятого у него прибытие. Понимаешь?

Понимаю. Оказывается, оптимизм оправдывается. Иной раз неделю без толку потеряешь, а тут за два часа все выяснилось.

— Ну вот. Он, значит, ехал по магистрали, впереди — самосвал. Говорит, город уже начинался, поэтому не обгонял. “Аллах, говорит, спас”. Вдруг самосвал ка-ак тормознет у него под носом. “Хорошо, говорит, покрышки новые, а то бы в кузов ему въехал”. И тут же мимо, навстречу, значит, мотоцикл стреканул. Раньше его на дороге не было. Ребята, конечно, сразу: “Номер запомнил?” — “Конечно, говорит, запомнил, когда у меня в машине все стоячие полегли, а сидячие встали”. Но он запомнил номер самосвала. А сейчас Кунгарова с Мурсаловым ждем, — неожиданно закончил Эдик.

Впрочем, что дальше — действительно нетрудно догадаться. Поехали в автоколонну, узнали адрес водителя грузовика.

К себе я дойти не успел. Приехал Рат с Мурсаловым, и всех тут же — к Шахинову. По лицу Рата вижу: активных действий сегодня не предвидится. Мурсалов же весь светится. Он действительно может быть доволен оперативностью своих ребят. Сеид — любимец всего отдела, и это не удивительно. Удивительно, что такой же популярностью он пользуется среди работников ГАИ и шоферов далеко за пределами города. Про Сеида без преувеличения можно сказать: его знают на дорогах всей республики. Популярность, правда, бывает разная, а вот Сеида уважают. Может быть, потому, что он прошел путь от автослесаря до майора милиции и остался “своим” для шоферской братии.

— Давайте запись! — едва мы вошли, приказал Шахинов.

Кто-то нажал клавишу, кабинет заполнили неживые, металлического тембра голоса. В общие сведения можно не вслушиваться, не забивать себе голову. Ага, вот.

“Мурсалов. Теперь, хала оглы[35]

, расскажи все по порядку. Волноваться не надо, стесняться не надо. Ты же меня знаешь?

Водитель самосвала. Да, Сеид меллим[36], знаю. Вы — начальник ГАИ майор Мурсалов.

Мурсалов. Так, правильно, хала оглы. Очень хорошо…”

Несмотря на серьезность ситуации, все присутствующие улыбнулись. Сеид многословен и как-то по-детски, по-хорошему честолюбив; эти его слабости нам хорошо известны.

Водитель самосвала. …Впереди никого не было, позади шел автобус. При въезде в город справа на магистраль вылетел мотоцикл. Прямо перед буфером. Я даже сообразить ничего не успел, нога сама тормознула на всю катушку. Машину занесло, хорошо, на автобусе шофер отличный, при торможении вправо взял, а то бы в меня врезался обязательно. Повезло, одним словом, даже не поцеловались. Вот и все.

Мурсалов. А мотоцикл, хала оглы?

Водитель. А мотоцикл, Сеид меллим, проскочил, и до свидания. Он на шоссе темным выскочил, как ишак сумасшедший. Там, справа, и улиц нет, пустырь какой-то.

Кунгаров. Но мотоциклиста ты все-таки видел?

Водитель. Обязательно видел. Если б не видел — не тормозил. Он темным был, а у меня ведь фары включенные.

Кунгаров. Значит, ты осветил его?

Водитель. Как в кино.

Кунгаров. Какой он из себя? В лицо запомнил?

Водитель. Лицо? Разве в такой момент в лицо смотришь? Нет, товарищ Кунгаров, лицо не видел.

Кунгаров. Сам же сказал: как в кино.

Водитель. Обязательно. Все вместе видел. Мотоцикл видел, его видел, лица не видел. Нет, э… лицо тоже видел, но…

Кунгаров. Понятно. Тогда скажи, что запомнилось.

Мурсалов. Хала оглы, спокойно… подумай… потом скажи. Чего не видел — не говори. Что видел — скажи, спокойно…

Водитель. Молодой парень… Один… Вот, вспомнил: на голове шлема не было, кепка была.

Кунгаров. Кепка? Точно помнишь? Водитель. Обязательно”.

— Я думаю, шлем он в багажнике оставил, — первым высказался Рат. — Когда на грабеж шел, надел кепку, а потом времени не хватило.