Мир приключений 1975 г.

Хорошо знакомый бакинцам норд, воспетый в стихах и лирической прозе местных авторов, свирепствовал пятый день подряд. Впрочем, свирепствовал — сказано слишком громко. Это не тайфун или ураган, сметающий на своем пути материальные ценности. Наш бакинский норд сметает уличный сор, состоящий главным образом из окурков и рваных билетов денежно-вещевой лотереи и лишь изредка позволяет себе выбить пару-другую стекол в легкомысленно распахнутых окнах. И все-таки мне кажется, никому из бакинцев, включая поэтов, он никогда не доставлял удовольствия. Что может быть приятного в ветре, который набивает рот пылью До скрипа на зубах, или в том, что очередной порыв вдруг швырнет в лицо кучу бумажных обрывков, перемешанных с высохшими листьями. На днях я спросил об этом у Лени Назарова, прочитав в газете его очерк “Пусть всегда будет норд”. Он снисходительно объяснил мне, что норд — символ полнокровной жизни. “Но разве нельзя символизировать моряну?” Леня с удивлением посмотрел на меня и сказал, что в этом, пожалуй, что-то есть.

Так вот, этот северный ветер непрерывно дул почти неделю, что по нашим бакинским представлениям означало приход зимы. Факт сам по себе рядовой и вполне естественный, но мне он напоминал О конце года и некоторых неприятных для инспектора уголовного розыска событиях, которые я с удовольствием оставил бы в уходящем году.

Но нераскрытую кражу в старом году не оставишь. Конечно, гораздо легче было бы найти настоящего похитителя тигренка сразу после кражи, но время было упущено, пока возились с Мамоновым. Положа руку на сердце, убыток Саблиных от кражи невелик. “Блузки-кофточки” — как выражается Рат Кунгаров. Разумеется, палочка в графе “нераскрытые преступления” не станет от этого тоньше или короче. Она отразится па соответствующих показателях нашего отдела точно так же, как если бы у Саблиных украли подлинник Левитана или гитару Иванова-Крамского.

И все-таки нераскрытых преступлений за весь год по нашему горотделу раз-два и обчелся. Что касается потерпевших, то они давно забыли о краже. Следовательно, дело совсем в другом. Статистика — объективная штука: в большинстве случаев неразоблаченный преступник не возвращается добровольно на стезю добродетели. Это означает, что любое из нераскрытых преступлений может обернуться новым и тут уж приходится переживать.

Вот и эта кража, так сказать, стала “моей любимой мозолью”. Время от времени на нее наступает мое прямое и непосредственное начальство.

Начальник горотдела Шахинов делает это со свойственной ему деликатностью. На очередном совещании он вкратце напоминает о задолженностях по линиям служб, в том числе: “Не все благополучно по линии УР с кражами из квартир”, и мне ясно, что имеются в виду злополучные “блузки-кофточки и плюшевый зверь”.

Начальник уголовного розыска Кунгаров по-приятельски наваливается на “мою мозоль” всей своей стокилограммовой тяжестью. После очередного шахиновского напоминания он вваливается в мою комнату — от его появления она становится совсем крохотной — и интересуется: “Ну, что нового у тебя по тигру?” Он, конечно, отлично знает, что ничего нового у меня нет и поэтому в ответе не нуждается. В разыгрываемой миниатюре Рат сам и автор, и режиссер, а мне отведена роль статиста. “Значит, пока ничего нового?” — сокрушенно качает головой и вдруг, изображая на лице озарение в сто “юпитеров”, словно впервые узнал подробности, продолжает: “Это же надо, как ловко ты припер тогда Мамонова. Неужели он так и сказал: “В глаза не видел никакой игрушки и квартиры тоже?..” Я, естественно, молчу, и Рат традиционно заканчивает: “Вот радость-то…”

Ветер стих, как будто его и не было. Норд всегда и появляется и исчезает внезапно, едва ли даже метеорологи могут достоверно предсказать его поведение.

Конец рабочего дня. Я иду по центральной улице. Тротуары полны, идти не спеша становится все труднее. Растет наш спутник. Все-таки я типичный горожанин: всегда мечтаю о тишине и просторе, а свернуть в боковую улочку выше моих сил.

Я возвращаюсь в горотдел после встречи со своим знакомым: мы помогаем ОБХСС в установлении клиентов одного матерого спекулянта. Мы — это сотрудники уголовного розыска, а если что-нибудь не ладится у нас, ребята из ОБХСС помогают нам своими возможностями. (В этом и заключается смысл таких понятий, как взаимодействие, взаимовыручка, взаимная информация и так далее, которые содержатся в служебных директивах и наставлениях.)

Сотрудники милиции по долгу службы обязаны находить точки соприкосновения с самыми разными людьми. На практике это чертовски трудная вещь. Кто не верит, пусть попробует для начала установить мало-мальски терпимые отношения с соседями по новому многоквартирному дому. Если вам удастся в течение года хотя бы узнавать “своих” жильцов при встрече и добиться ответного раскланивания, не тратьте больше времени и поступайте “в сыщики”, у вас — призвание.