Мир приключений, 1977 (№22)

— Очень умелая маскировка, — ответила Галя. — Любопытно, где бы ты спрятал свой звездолет, если бы прилетел к ним и тоже не хотел вступать в Контакт?

— Я к ним пока не собираюсь лететь, — хмуро ответил Юра. — Мне пока очень хорошо на Земле. Даже вот в такую жару.

И на несколько минут все замолчали, взявшись за свои кружки.

Это утро действительно оказалось слишком жарким. Асфальт железнодорожной платформы разогрелся так, что, казалось, вот-вот прожжет подошвы. Зноем дышали раскаленные рельсы и шпалы. Небосвод сверкал ослепительной, ничем не затуманенной голубизной.

Электрички, время от времени проходившие в ту или иную сторону, тоже были раскалены до последнего предела. У платформы Годуновка они задерживались лишь на пять-шесть секунд, а потом громко хлопали створками пневматических дверей и брали разбег с места в карьер, словно стремились скорее охладить себя ветрами больших скоростей. Электрички тоже были почти пусты: утреннее время «пик» уже миновало. Платформа тоже была почти пустой. И лишь возле «Двуликого Януса» — так какой-то образованный человек окрестил киоск «Пиво — квас», из которого пивом торговали с одной стороны, а квасом с другой, противоположной, — собралась не очень большая, но оживленная группа людей. Спасаясь от жары, Юра, Галя и Леня десять минут назад подъехали к станции на оранжевом «Запорожце», и здесь, рядом с «Двуликим Янусом», началось первое в истории человечества совещание: помочь космическим пришельцам пли нет.

Сделав еще глоток, Леня посмотрел туда, где было пропыленное и пустое шоссе. Машина стояла на обочине. На переднем сиденье лежали страницы готового репортажа.

— Так вот, — сказал Леня, — перед нами сейчас три возможности. Или мы сообщаем человечеству о пришельцах, или мы помогаем им собрать эту ненужную людям энергию., как они просят, и никому про них не говорим, или не помогаем, но все равно не говорим. Давайте начнем с первой возможности.

— Конечно, мы никому о них не сообщим, — быстро ответила Галя. — Они ведь просят об этом и предупреждают, что человечеству будет хуже, если оно сейчас вступит в Контакт. А что касается двух других возможностей, о чем же здесь говорить? Мы обязательно им поможем! — Она на мгновение остановилась, а потом заговорила все горячей: — Ведь это наш долг! Они на нашей планете! И они обратились к нам, именно к нам, с просьбой о помощи, разве не так? Мы соберем им эту энергию! Оба вы думаете точно так же, я знаю. Ну, Юра!

Юра отозвался не сразу. Сначала он взял свою кружку и, глядя куда-то в сторону, допил ее содержимое до конца. Потом поставил кружку на столик и устремил взгляд в землю.

— Я думаю, Галя, пожалуй, права, — ответил он мрачно. — Они ведь ни капли не сомневаются в том, что мы о них никому не расскажем. Так о чем же здесь говорить? — Он продолжал смотреть в землю. — Это простая порядочность, как же мы можем их обмануть? Но от своих слов, — голос Юры окреп, — я не отказываюсь: это куклы, самые настоящие куклы, их внешний вид просто насмешка над всеми нами.

Леня кивнул, сделал два больших глотка и со стуком поставил кружку.

— Ну, а ты? — спросила Галя.

Что-то заставило Леню еще раз кинуть взгляд в сторону «Запорожца», который всего месяц назад он выиграл по лотерее.

— Они, как мне кажется, совсем неплохие ребята, — ответил он с некоторой грустью. — Значит, я думаю точно так же, как вы: мы им поможем. А когда-нибудь они, может быть, позволят мне об этом написать. Вы только представьте, что бы я мог написать! Но я понял, что пока нельзя, и значит, нечего об этом говорить! — Тон его изменился: — Значит так, Ромрой я сейчас возьму с собой. В городе больше людей, и, может быть, уже сегодня он немного зарядится. А вы сегодня днем сходите к ним и объявите, что мы им поможем. К вечеру, часам к девяти, я вернусь в Годуновку, и мы решим, как приняться за дело всерьез.

— Физическая энергия, растрачиваемая впустую или идущая во вред, — медленно произнес Юра, покачивая головой. — Ведь это же надо придумать! Кому бы такое могло прийти в голову?!

Оглядевшись по сторонам, Леня полез в карман брюк. Достав Ромрой, он положил его на стол рядом с кружками, и три головы склонились над невероятным, загадочным прибором, сделанным неизвестно где. Они впервые рассматривали его как следует и со всех сторон.