Мир приключений, 1989 (№32)

Ребячье воинство — усталое, в прожженных куртках — стояло, опершись на лопаты, и молча, насупившись, смотрело на зрелище бушевавших вокруг пожаров. Мальчишки и девчонки были как солдаты, вышедшие из боя. Отдавали ли они себе отчет, что совершили нечто героическое? Нет Им надо было отстоять от огня дом. Они это сделали. Только и всего.

5

Бесстрастный голос электронного информатора сообщил:

— Пятница, 19 сентября сорок первого года. Общая ориентировка. Весь день свирепые бомбежки Воздушные тревоги — шесть раз, общей продолжительностью 7 часов 34 минуты. Фашистские самолеты сбросят на жилые кварталы города 528 фугасных и 2870 зажигательных авиабомб.

Попирая общепринятые нормы человеческой морали, 19 сентября фашистская авиация намеренно атакует больницы и госпитали Ленинграда. В 16.25 на госпиталь на Советском проспекте, 50 (Сандра вздрогнула: недавно в него с Обводного перевели медсестру Таню!) будут сброшены три фугасные бомбы весом от 250 до 500 килограммов. Через три минуты в обрушенные этажи упадут еще десятки зажигательных бомб, на своих койках погибнут раненые…

У Сандры сжалось сердце. Она выключила информатор, заметалась по комнате… Какая страшная трагедия — и теперь еще Таня! «Неужели я не смогу предотвратить гибель госпиталя? Должна же я чем-нибудь существенным помочь ленинградцам!.. Неужели и эта трагедия — основополагающий фактор в ходе исторического процесса и потому мое вмешательство заранее обречено на неудачу? А если нет? Тогда что я могу? Сандра взглянула на брошь. — Я ведь располагаю энергией для возврата в свой век и для функционирования маяка… Истрачу ее — и путь в свой двадцать второй будет отрезан, а без маяка десантники-спасатели не отыщут меня, не вызволят отсюда… Я никогда больше не увижу своих современников, родных, Андрюшу… Никогда! В мире, наверное, нет более страшного и безнадежного слова, чем короткое „никогда“… Но выбора нет-раненые, Таня…»

* * *

В подъезд здания, расположенного невдалеке от госпиталя, она вбежала вместе с толпой с улицы, как только объявили воздушную тревогу. Но повернула не вниз, в бомбоубежище, а на чердак.

— Стой! — преградила ей путь дежурная с противогазом на боку и с красной повязкой на рукаве. — Туда нельзя.

— Я из противопожарного!

— У нас пока не горит.

— Связная. На вышку наблюдательного поста.

— Удостоверение!

Удостоверения комсомольского противопожарного полка у Сандры не было. Конечно, в Институте АСВ ее заранее могли бы снабдить им. Но Сандра отказалась. Из истории блокады она знала: быть бойцом противопожарного — высшая честь для комсомольцев осажденного города. Право на ношение такого удостоверения нередко оплачивалось жизнью. Очень часто юные комсомольцы наравне с пожарными вступали в схватку с огнем и погибали. Но именно они помогли спасти Смольный, Эрмитаж, библиотеку Академии наук, Театр имени А. С. Пушкина, Таврический дворец.

Было бы бесчестным, решила тогда Сандра, иметь не принадлежащее ей по праву удостоверение такого славного полка. Кроме того, полк находился на строго казарменном положении, и, числясь в его составе, она не могла бы свободно передвигаться по городу.

И вот теперь приходилось рассчитывать на собственную сметку и находчивость. Ей очень помогло, что была в ватнике, подпоясанном ремнем. Сандра намеренно замешкалась — якобы никак не вытащить глубоко запрятанное удостоверение.

— Ладно, не вытаскивай! — бросила дежурная. — Кто ваш командир полка?

— Воронов Сергей Степанович.

— Комиссар?

— Гитман.

— Правильно. Проходи!

Укромный, затененный уголок Сандра нашла у чердачного окна. Отсюда госпиталь был виден как на ладони. Приготовилась: брошь — в левой руке, пальцы правой — на зубчиках управления.

16.20. Воздух задрожал — наплывала первая волна бомбардировщиков.

«К бою!» — приказала себе Сандра.

Брошь не конструировалась как боевое оружие, поэтому пришлось ввести новую программу в блок преобразователя энергии. В этот же момент выплеснулся невидимый глазу импульс энергии, развернулся в защитное поле, стабилизировался…

Ведущий «Юнкерс-88» в головной группе уже лег на боевой курс — на госпиталь! Но сбросить бомбы не успел: какая-то могучая сила, как пушинку, отшвырнула его в сторону! Бомбардировщик едва не перевернулся, с трудом выровняв полет…

Такая же участь постигла еще несколько машин, идущих за головной. Остальные свернули с курса, растерянно заметавшись.