Мир приключений, 1990 (№33)

— О чем ты говоришь? — покачал головой Виленский, снял с ее руки колечко с рубинами и положил себе в карман. — Ты должна выглядеть как королева… Будешь выглядеть…

Девушка расцвела от счастья. Но, взглянув на часы, заволновалась.

— Опаздываю на работу, — встала она. — Так не хочется идти…

— Я буду ждать и считать минуты, — поцеловал ей руку Сергей Николаевич.

Нина вышла на улицу. Ей казалось, что всё улыбается — прохожие, деревья, дома…

Ей вдруг представились такими ничтожными служба, мелочные заботы и хлопоты, которыми она жила до сих пор.

Увидев очередь на автобус, Нина решила добираться на такси.

По дороге она то и дело поглядывала на подарок жениха. Зеленоватый прозрачный камень переливался всеми своими гранями.

Проезжая мимо салона-магазина для новобрачных, Мажарова проводила глазами витрину, где был выставлен манекен невесты в подвенечном платье и фате.

“Свадебный наряд закажу Фаине Петровне. Самый дорогой!” — решила девушка. И погрузилась в мечты.

И уже не “Волга” с шашечками везла ее по улицам Южноморска, а голубой “мерседес” Сергея (Виленский говорил, что у него собственный “мерседес”.) катил по Калининскому проспекту Москвы. И не на обрыдлую работу она ехала, а на очередной прием в посольстве, где в свете хрустальных люстр общаются почтенные мужчины в смокингах и женщины в дорогих платьях, увешанные драгоценностями. Среди них выделяется блестящая пара — она и Сергей…

— Приехали, — вернул на землю Нину голос шофера такси.

“Ничего, — мысленно говорила себе она, — скоро кончится эта серая жизнь…”

Первым делом она положила в сейф кассы взаимопомощи деньги и с облегчением вздохнула: теперь все в порядке, тревоги и страхи остались позади.

“Как вовремя подвернулась Крюкова!” — подумала девушка.

Недостающую сумму одолжила ей Полина Семеновна. Тетка подгребла все свои сусеки, как выразилась, ради счастья племянницы.

— Тетя Полечка, — заверила ее Нина, — за мной самый дорогой подарок. После свадьбы.

— Ладно, ладно, — отмахнулась Вольская-Валуа. — Для меня главный подарок — твое замужество, твое счастье…

Зачем на самом деле нужны были Нине деньги, она тетке не открыла.

Когда Нина рассказала Вере о сделанном ей предложении, о кольце с изумрудом и пригласила ее на официальную помолвку, та обрадовалась.

— Я так тебе завидую, Нинка, так завидую! Антон все уши прожужжал про Сергея Николаевича… Такой симпатичный. И с положением…

— Значит, ты была у Антоши?

— Да… А что?

— Смотри берегись, — шутливо погрозила ей Нина. — Антон известный в городе донжуан.

Вера усмехнулась:

— Нет, со мной не пройдет…

Когда Вольская-Валуа вела с Сергеем Николаевичем светские разговоры, она незаметно старалась выпытать, сколько у него комнат, где дача, есть ли родня. Близких родственников у Виленского не было. А по поводу квартиры и дачи он сказал:

— Вот приедете погостить, сами увидите. Главное, Полина Семеновна, теперь в доме будет хозяйка…

— Что верно, то верно, — согласилась Полина Семеновна. Их беседу прервал приход Антона. Полина Семеновна оставила мужчин одних и поспешила на рынок.

Ремизов долго мялся, прежде чем спросить:

— Сергей Николаевич, Нина вам ничего не говорила по поводу меня?

— Говорила, — кивнул Виленский. — Хотите в столицу?

— Есть такая мечта, — скромно потупился Антон.

— И правильно! — похвалил Сергей Николаевич. — Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом… Но вы, если говорить честно, не рядовой певец, поверьте…

— Вы так считаете? — взволнованно спросил солист “Альбатроса”.

— Я слышал столько разных шансонье. И наших, и зарубежных… У вас талант, Антон. И вы имеете полное право рассчитывать на признание.

— А вот приходится развлекать пьяную публику! — в сердцах произнес Ремизов.

— Ну, этого стыдиться не надо, — подбодрил его Виленский. — Наш известный композитор Раймонд Паулс тоже начинал играть в ресторане. А теперь? Звезды эстрады почитают за честь исполнить каждую его новую песню. Стал министром…

— Это точно, что он начинал в ресторане? — удивился Ремизов.

— Раймонд мне сам рассказывал. И о своих мытарствах, и как нелегко было пробиться…

— Ну, наверняка у него была рука где надо, — вздохнул солист “Альбатроса”. — А у меня, увы, никого…

Виленский некоторое время размышлял, потом сказал:

— А вы знаете, я могу поговорить с приятелем. Он на Центральном телевидении играет далеко не последнюю роль… Надо тебе помочь, надо, — как бы сам себе сказал Виленский. — Кто-то хорошо заметил, кажется Эренбург, — таланты надо поддерживать и бережно растить, а серость сама себе пробьет дорогу… Вот что, дружище, — похлопал он Ремизова по плечу, — чтобы этот разговор не остался втуне, скажи Роберту Ивановичу, чтобы он обязательно напомнил мне в Москве о тебе. Пусть теребит, не стесняется, так и передай…

— Непременно, Сергей Николаевич, — захлебываясь от счастья, проговорил Антон. — Непременно скажу. Роберт Иванович и сам считает, что мне нужно расти… Вы не можете себе представить, как я благодарен вам… Спасибо, от всей души спасибо!