Мир Стругацких. Полдень и Полночь

«Всегда хотел подёргать Якова за его верблюжьи бакенбарды, – подумал Кондратьев и вцепился в штурвал. – Всегда хотел быть пилотом, любил скорость. И какой русский не любит быстрой… М-да… Мечтал попасть в звёздную – попал. Хотел отвлечься от китов и… попал». Он почему-то вспомнил: стремительные обводы «Хиуса» посреди космодрома, тёмные грозовые облака, группа обнявшихся перед фотонным кольцом позирующих людей, лица крупным планом – Юрковский, Быков, Дауге, Мехти… «Постой-ка, – встревожился Кондратьев. – Почему Мехти? Его не было в том экипаже. Он погиб. Там был»… И вдруг в памяти всплыло: «Бойтесь красного кольца. Не приближайтесь»… «Кольцо. Это то же самое колесо… Пурпурный цвет… Радиоактивность. Цепная реакция. Вот дьявольщина!»

Гудение сменилось рёвом водопада. Колесо выскочило, нависая слева кровавым смерчем. Глайдер как загнанный скакнул «свечкой» вверх. Ремни заскрипели, впиваясь в плечи. Кожу лица потянуло вниз… Да… позабытое ощущение.

«Вот вам, – мелькнуло в голове, – рывки, вибрации, толчки. И героическое напряжение мышц. Д-принцип у них, понимаешь. И почему – загнанный? Это ещё кто загнанный? Они прыгают? Мы тоже так умеем. У вас масса, разгон и кинетическая энергия? А у нас, товарищ шершень, антиграв». – И выжал форсаж.

Глайдер взмыл в очередном прыжке в небо, проскочил в полуметре у преследователя перед «носом» и по пологой дуге начал опускаться. По курсу, как игрушки с новогодней ёлки, расцвели и рассыпались на искры гирлянды огней. Мелькнули взметнувшиеся вверх членистыми паучьими ногами розовые, в белых помпончиках кляксы и косогор, заполненный марширующими в гору шестигранниками. Засверкала блестками рябь воды…

Они падали в оазис.

– Здесь есть радиация? – бросил через спину Кондратьев.

– Не обнаружена.

– На берегах урановой Голконды. – Он повернулся. Бледный Вандерхузе, запрокинувшись, утопал в кресле и зажимал пальцами нос. По рукаву рубашки у него текла кровь.

– Почему?.. – начал Горбовский удивлённо, и тут что-то птичье, хищное проступило в его заострённом лице. – Оно красное, – выкрикнул он, вытягивая руку за спину Кондратьева. – Горизонт… Да поворачивайте же…

И в этот момент в глайдер со стонущим лязгом ударило. Теперь по-настоящему – со всей силы…

Кондратьев открыл глаза. Горбовский, в разорванной на груди водолазке, с выпачканными в крови руками, наклонившись и вцепившись ему в плечи, вглядывался в лицо.

– Сергей Иванович, – прошептал он. – Вот теперь и вы. Ах, Сергей Иванович, вы даже не представляете, как нам всем повезло. Туда и впрямь было нельзя. Ну что может быть очевиднее предупреждающих знаков? Сначала на орбите, потом здесь. Бадер набьёт мне лицо и будет прав. – Горбовский отпустил наконец Кондратьева и виновато улыбнулся: – Ох и досталось же вам, Сергей Иванович. Больше всех перепало. Вы мастер! Успели развернуть глайдер… Но главное, что вы живы. Мы живы. Благодаря нашему круглому другу. Полагаю, он не один. Наверняка есть и другие, под землёй. Спасатели. Приходят на помощь, когда видят очередных жизнерадостных идиотов, лезущих напролом. Они нас вышвырнули, Сергей Иванович. Ко всем чертям! я видел, как начал заворачиваться горизонт. Помните красный свет? Доплеровское смещение. Понимаете? В самый последний момент. Дали нам хорошего пинка под зад. Чтобы больше не совались. Заодно спасли нам жизнь. И ещё. Оазис восстановился и опять готов к приёму гостей. Словно ничего и не было. Потрясающе!

– Что? – спросил Кондратьев и не узнал свой голос.

– Там была ВОЛНА, Сергей Иванович. Какие-то мерзавцы установили нуль-передатчик, замаскировав его под оазис. С одной целью – дождаться появления любой формы жизни и отправить её по назначенному адресу. Куда? Не представляю. Зачем? Понятия не имею. И для чего задействовать такие воистину планетарные ресурсы?.. Стерилизовать планету. Уничтожать разумных… Это вообще за гранью логики и морали. По всей видимости, Странники, если это были Странники, обнаружили феномен, попытались его деактивировать, но, как видно, не получилось. Тогда они оставили спасателей. А я осёл, я должен был вспомнить – ведь даже сыр в капкане не бывает, ну вы знаете…

– В мышеловке, – поправил Кондратьев.

– Ах вот как, – сказал Горбовский.

– Что с Яковом?

– Всё хорошо. С Яковом всё в порядке. А вот вам, милейший вы наш Сергей Иванович, придётся вернуться к китам, на ферму. Уже насовсем. Вы хотите к китам?

– Да, – сказал Кондратьев и почему-то засмеялся. – я буду играть им на дудке.

Максим Тихомиров

Пастыри

– Кто сказал, что на Пандоре нет океанов? – сердился океанолог Ванин. – Конечно же, на Пандоре есть океаны!

– Может, там еще и рыбалка отменная? – съехидничал Саня Травников, патрульный Океанской Охраны. – Я, простите, Яков Петрович, пропустил последний номер «Пандорианского рыболова-спортсмена», так что могу быть не в курсе.