Мир в 2050 году

Интернет придал новый импульс процессу, который уже несколько десятилетий постепенно изменяет суть экономики. Я имею в виду глобализацию. Сегодняшним Давидам просто бросить вызов новым Голиафам. Посмотрите хотя бы на то, как создателю WikiLeaks Джулиану Ассанжу удалось переиграть таких медиагигантов, как BBC или New York Times. Сегодня в вашу дверь могут постучаться компании из экзотических уголков мира – такие как новозеландская компания Ponoko, способная превратить вашу идею в готовый продукт и отправить его клиентам в любой уголок земного шара.

И, будто этого уже недостаточно, свое давление на рынок оказывают финансовые учреждения. В наши дни они сильнее, чем когда-либо прежде. Финансовые инвесторы постоянно прессингуют компании с целью улучшения текущих результатов. Они вселяют на рынке еще большую неуверенность, выпуская на волю целые стаи «черных лебедей»[30]

. В 2007–2008 гг. проблемы с загадочными ценными бумагами, которыми торговали сомнительные финансовые учреждения, до основания потрясли компании из «реального» сектора и выбросили на улицу миллионы людей, оказавшихся без работы.

Наиболее очевидный результат всего вышеперечисленного – радикальное снижение ожидаемой продолжительности жизни компании. В 1956–1981 гг. из списка Fortune 500 ежегодно вылетало по 24 компании. За период с 1982 по 2006 г. этот показатель вырос до 40. Однако потрясение приводит не только к крушениям, но и к радикальным изменениям бизнес-моделей. Компании вынуждены отказываться от своей прежней модели «неприступных крепостей» и превращаются в элементы огромной сети. Как минимум это предполагает, что теперь они побуждают людей со стороны делиться с ними своими идеями. Procter Gamble получает из внешних источников до 50 % реализуемых ею идей. Другие пошли еще дальше и занялись так называемым коллаборативным потреблением. Компаниям Netflix и Zip удалось до неузнаваемости изменить свои рынки (аренда видеоматериалов и автомобилей соответственно). Онлайновый сервис Couch Surfing позволяет связаться между собой людям, в доме у которых есть свободная кровать, с теми, кто готов заплатить за ночлег. А такие разнообразные по своей сути проекты, как Flickr, Twitter и Linux, объединяют усилия тысяч или даже миллионов людей, и это позволяет создавать огромные онлайновые сообщества.

В ближайшие годы турбулентность станет еще сильнее. Интернет-революция наберет обороты. Компания Google уже экспериментирует с суперскоростными сетями, способными работать в сто раз быстрее, чем сегодняшний широкополосный доступ. Cisco заявляет, что ее новейшие роутеры способны передать по Сети содержание всех томов из трех зданий Библиотеки Конгресса США за одну секунду. Facebook понадобилось всего пять лет, чтобы привлечь 350 млн пользователей (по состоянию на декабрь 2009 г.), и с тех пор этот показатель более чем удвоился (800 млн на ноябрь 2011 г.).

Скорее всего, настоящая глобализация только начинается. Панкадж Гемават, преподаватель испанской бизнес-школы IESE, указывает, что прямые иностранные инвестиции на настоящий момент составляют только 9 % общего объема инвестиций, а трансграничный интернет-трафик – лишь 20 % общего трафика. Скорость роста развивающихся рынков приводит в изумление даже самых страстных сторонников глобализации. Доля развивающихся стран в глобальном ВВП выросла с 20 % в 1990 г. до почти 50 % по состоянию на сегодняшний день. Однако эта огромная трансформация лишь усиливает турбулентность: с одной стороны, новые игроки начинают требовать изменений в архитектуре глобальных учреждений, а с другой – становятся заметными политические волнения, связанные с тем, что население развивающихся стран начинает требовать большего. «Арабская весна» 2011 г. напоминает нам о том, что многие развивающиеся рынки до сих пор хрупки и страдают от недостаточной функциональности своих политических режимов.

Волнообразные изменения