Мир в XX веке

По мнению первого лагеря (озвученному в данном случае У. Черчиллем), российский “корабль пошел ко дну, уже видя перед собой порт. Россия вынесла шторм, когда на чашу весов было брошено все. Все жертвы были принесены, все усилия предприняты. Отчаяние и измена предательски захватили командный мостик в тот самый момент, когда дело уже было сделано. Долгие отступления окончились; недостаток вооружения прекратился; оружие двинулось на фронт”[389]. Но Запад был не прав, всячески поддерживая сторонников “войны до победного конца”. Позднее такие лидеры Запада, как Ллойд Джордж признали, что недооценивали степень ослабления и изможденности России. Большевики как бы видели предел национальной жертвенности, их на этом этапе поддержали те, в ком сработал инстинкт национального самосохранения.

Проявления кризиса ощущались и на Востоке, и на Западе. Французская армия бунтовала. Италия терпела поражение за поражением, ее войска отошли почти до Венеции и англо-французским союзникам пришлось послать на итальянский фронт восемь дивизий. Напряжение ситуации привело к власти во Франции 76-летнего Жоржа Клемансо, который быстро стал фактическим диктатором страны. Англичане начали наступление под Камбре колонной танков в 324 машины, легко преодолевшей все три периметра ограждений из колючей проволоки. В Англии раздался звон колоколов. Но, как размышляет авторитет по танкам генерал-майор Фуллер, ошибкой было использовать массированную танковую атаку на узких улочках старинного Камбре. Противоядием стала связка гранат, брошенная под днище скованного в маневре танка.

Германия и советская Россия

Еще 19 апреля 1917 г. генерал Людендорф пришел к выводу, что ослабление России позволяет не опасаться наступления с ее стороны. Его штаб выпустил брошюру “Будущее Германии” с красочной картой России, на которой обозначались места проживания “нерусского населения”, объяснялась возможность колонизации России и преимущества германизированной Европы. Уголь, железная руда и нефть России должны были сделать Германию самодостаточной экономической величиной. На совещании в Кройцнахе 20 апреля 1917 г. император Вильгельм II и все высшее руководство рейха пришло к выводу: “Если произойдет задержка дезинтеграции России, ее следует ускорить с помощью оружия”[390].

После Октябрьской революции Берлин стоял перед альтернативой: военным путем прорвать ослабевший фронт или в ходе мирных переговоров избавиться от России как от противника. Первый путь требовал применения войск, а германские дивизии необходимы были на Западе. Исходя из этого, немцы высказались за переговоры. В Брест-Литовске 27 декабря 1917 г. немцы представили свои условия, и, по словам Гофмана, “советская делегация выглядела, словно она получила удар по голове”[391]. Член советской делегации, известный историк Покровский открыто рыдал: “Как можно говорить о мире без аннексий, если Германия отторгает от России восемнадцать провинций”[392]

. По свидетельству Гофмана, Иоффе был абсолютно поражен германскими условиями и разразился протестами. Каменев впал в ярость. Возникает вопрос, какова была степень реализма мышления лидеров большевистской России, если они не предполагали подобных требований от Германии? Делегация отбыла в Петроград на двенадцатидневный перерыв[393].

В полдень 18 апреля 1918 г. истек второй срок перемирия немцев с Российской республикой и Гофман немедленно обрушил на пустые окопы пятьдесят три дивизии, направляясь к Пскову, Ревелю и Петрограду на севере и на Украину на юге. «Положение “Ни мира ни войны” означает войну», — заметил специальный посланник президента Вильсона[394]. В эти дни Ленин говорит Троцкому: “Это не вопрос о Двинске, речь идет о судьбе революции. Мы должны немедленно поставить свою подпись. Этот зверь прыгает быстро”. 20 февраля немцы вошли в Минск. Гофман говорил 22 февраля: “Самая комичная война из всех, которые я видел, малая группа пехотинцев с пулеметом и пушкой на переднем вагоне следует от станции к станции, берет в плен очередную группу большевиков и следует далее. По крайней мере, в этом есть очарование новизны”[395]. К последней неделе февраля германские войска захватили Житомир и Гомель, дошли в Прибалтике до Дерпта и Ревеля. 27 февраля пала старая ставка царя Могилев, а немецкие самолеты впервые бомбили Петроград. Немцы успели войти в Киев и находились в ста с лишним километрах от российской столицы. Передовые части немцев дошли до Нарвы и только здесь встретили сопротивление. Ленин отдал приказ взорвать при подходе немцев мосты и дороги, ведущие в Петроград, все боеприпасы увозить в глубину страны.