Мир животных: Млекопитающие, или звери

Он пробыл на острове всего около десяти часов, но успел, однако, собрать интересные сведения о местных людях, животных и растениях (успел описать 163 вида растений!). Стеллер открыл даже новый, неизвестный науке вид сойки, названной позднее его именем.

Когда он вернулся на корабль, Беринг угостил его чашкой шоколада, чтобы достойно отметить столь знаменательное событие, как пребывание первого натуралиста на Аляске, но больше на берег не отпускал. Беринг был уже болен, тяжкие сомнения угнетали его, и он спешил поскорее вернуться назад. Стеллер с горечью записал в своем дневнике: «Десять лет Беринг готовился к великому плаванию… а исследование длилось только десять часов… якобы только для взятия и отвозу из Америки в Азию американской воды приходили».

Но и воды набрали недостаточно: не наполнили всех бочек на корабле — и поплыли дальше. А тут еще цинга стала валить с ног одного моряка за другим: треть команды уже болела. Когда миновали юго-западный угол Аляски, умер первый матрос — Никита Шумагин. Его похоронили на одном из открытых островов, которые с тех пор так и называются — Шумагинскими.

Отсюда пошли прямо на запад, на Камчатку. Но уже и не верили, что дойдут до нее. Море было бурное, швыряло бот, как колоду, пресная вода протухла, есть стало нечего, голодали сильно, и цинга свирепствовала. Люди обессилели совсем…

И вот 4 ноября вдруг вырос перед ними из тумана высокий берег. Камчатка! Слава богу… Пробовали стать на якорь, но не выдержали канаты. Налетела огромная волна и кинула корабль через буруны в мелкую лагуну поближе к берегу. Там было спокойнее. Стали пробираться на сушу. Только десять человек держались еще на ногах.

Вырыли ямы в земле, накрыли их парусами. А чтобы теплее было, больных засыпали песком вместо одеял. Измученный Беринг через месяц «за два часа до рассвета» умер в песчаной яме, заживо полузасыпанный землей.

А товарищи его обошли по берегу всю сушу вокруг, и горькая открылась им истина: попали они не на Камчатку, а на неведомый какой-то остров. Позднее назвали его островом Беринга. Они думали, что пристали к Камчатке, еще и потому, что увидели у берега лошадиный навоз — так спутники Беринга решили вначале. Потом оказалось, что это помет Стеллеровых коров, который похож по виду на лошадиный. Вот при таких печальных обстоятельствах и были открыты Стеллеровы коровы.

На другой день после высадки Стеллер заметил в море, недалеко от берега, какие-то странные бугры. Они чернели над водой, словно днища перевернутых лодок. Бугры плавали, ныряли. Но на берег не вылезали. Позднее, уже в июне следующего лета, когда увидели еще раз такие же бугры, моряки бросились к лодкам и поплыли к неведомым зверям, которые сулили богатое угощение их голодным желудкам, но могли оказаться и хищниками, способными проглотить охотников вместе с их шлюпками.

К счастью, гиганты были мирного нрава. Когда подцепили крюком одного из них и вытащили на берег, Стеллер понял, что судьбой предназначено ему сделать большое открытие. Животное спереди было похоже на тюленя, а сзади на… рыбу.

С первого же взгляда Стеллер решил — это манат, один из представителей сирен, или морских коров. И не ошибся. Только уж очень большой, манат-гигант среди сирен: длиной метров до девяти и весом около четырех тонн.

Стеллер очень подробно описал и внешность и образ жизни прославивших его капустниц (или капустников) — так назвали русские Стеллеровых коров: ведь те объедались водорослями ламинариями, по-местному — морской капустой.

Несмотря на отчаянное положение, в котором оказались люди с бота «Св. Петр», молодой врач находил в себе силы не только лечить их многочисленные недуги, но и вести дневник, каждый день аккуратно записывая в него свои наблюдения. И записи его особенно ценны для науки тем, что Стеллер ведь был единственным натуралистом, который видел живых капустниц!

Животные любят мелкие и песчаные места у берега, писал Стеллер, особенно там, где реки и ручьи впадают в море и где дно покрывают густые заросли подводных трав и водорослей. Собираются они здесь стадами. Взрослые всегда заботливо охраняют малышей. Когда пасутся, пропускают детенышей вперед, чтобы лучше их видеть. Когда же отправляются на поиски новых пастбищ, малыши плывут в центре стада: тут гораздо безопаснее.

Во время прилива, продолжает Стеллер, сирены-гиганты так близко подходили к берегу, что их можно было не только достать копьем, но иногда даже и рукой погладить. Если люди причиняли им боль, они «от досады и битья» беззлобно удалялись в сторону. Но вскоре, забыв обиду, опять подплывали к берегу. Казалось, невинные создания понятия не имели о том, какой опасный враг это размахивающее длинной палкой двуногое существо на берегу. Наполнив животы, морские коровы отплывали подальше от берега и, переворачиваясь на спины, засыпали.

Я не могу удержаться и не процитировать здесь замечательный отрывок из великолепной монографии Степана Крашенинникова «Описание Земли Камчатки». Правда, заимствован он из Стеллера, но уж очень живописно изложен.