Мирон сын Мирона

— Слабак! — король отвернулся, поправляя длинную, обшитую мехом белок мантию. — Ну хотя бы меч тебя в руках держать научили, и на том спасибо. Её я увижу завтра, если она такая же характером, как ты, Мирон, я сойду с ума, если буду с ней сейчас разговаривать. С задачей ты справился, будем считать… Можешь быть свободен. Отдыхай… Сегодня не будет ни праздников, ни общего ужина. Я устал.

Идвар поклонился и ушёл.

*

Рано утром Аэллу будто подбросило в постели. Боже! Что это? Громкий звук знаменитых миропольских труб возвещал на весь город начало нового дня. Рассвет первыми лучами смотрел в окна.

Господи! Аэлла не могла унять сильно бьющегося сердца, какой ужас. Разве к этому можно привыкнуть? Как они живут здесь? Можно сойти с ума. Она повернулась на бок, уткнулась лицом в подушку, натягивая на ухо одеяло. Теперь она уже точно не заснёт. Весь сон насмарку.

А замок начал просыпаться. Стали слышны голоса и шаги за дверями, где-то внизу залаяли собаки. Скоро в комнату заглянули молодые служанки, да и Эл уже поднялась. Оказывается, король хотел видеть княжну, и её должны били приготовить к аудиенции. Принесли новые платья, какие-то украшения. Аэлла долго воевала со служанками, пока они все сошлись во мнении, какое платье надеть, какую причёску сделать, каких добавить украшений. Мода Мирополя с глухими воротами, закрытыми до полкисти рукавами вызывала непонимание Аэллы. Она хотела предстать перед королём такой, какой она была дома, в Райроне. Это вызывало бурный протест служанок, они боялись гнева короля. В конце концов, они сумели достичь компромисса. Цвет платья и украшения Аэлла выбрала сама, всё остальное ей сделали так, как было принято здесь.

Наконец, она вошла в зал приёмов и почтительно наклонилась, склонив колено, голову, плечи. Король Эдуор кивнул, принимая поклон, и она медленно выпрямилась, скомкивая пальцами вышитый платок, скрывая в нём своё волнение и страх.

— Приветствую вас, господин, желаю доброго утра.

Король внимательно разглядывал её, ничуть не смущаясь, ответил сильным чуть хрипловатым голосом:

— Утро уже прошло, я устал ждать.

— Извините, — она ещё раз склонила колено и голову, глядела исподлобья. — Простите женщин, они всегда собираются очень долго, а если от встречи зависит их жизнь — ещё дольше…

Король хмыкнул и дёрнул подбородком. Выглядела она, со склонённой головой, очень смиренно, но глядела непокорно, непроста, ох, непроста. И платье на ней чёрное с жёлтыми вставками, намёк на цвета фамильного герба? Вызов! Тело по возможности закрыто: высокий воротник, шнуровка платья — под самое горло, длинные узкие рукава до пальцев, строгая причёска — прядь к пряди. Придраться не к чему.

— Ты знаешь, в чём виноват твой отец? — король спросил первым, сразу же своим обращением на “ты” дал понять ей её место.

— Да, господин.

— Он был моим вассалом, ты — его дочь. Ты достойна смерти, но, так как ты всё-таки дочь, я прощаю тебя, я дарую тебе жизнь.

Аэлла склонила голову, чувствуя, как сильно бьётся сердце, шепнула в ответ:

— Благодарю вас, господин. Дети за преступления отцов не отвечают.

Король резко развернулся к ней, как от удара, заговорил громче:

— Ошибаешься, дорогая! Ещё как отвечают! По всей строгости! И я дарую тебе жизнь только потому, что ты — женщина, ты выйдешь замуж, и будешь рожать детей представителю другого рода! Другой семьи!

Она с силой стиснула зубы и прикрыла глаза, переживая внутреннюю боль, чувствуя, как в душе её рождается сопротивление, желание противостоять этому человеку. Он привык вершить судьбы людей, вмешиваться в их жизни. Она не проронила ни звука.

Король Эдуор походил по каменным плитам зала, волоча за собой длинную мантию. Заговорил первым, задав вопрос:

— Твой отец уже нашёл тебе партию?

— Нет, господин.

— Почему? — повернул к ней голову. Аэлла так и стояла, склонившись, но разрешения выпрямиться он ей не давал.

— Я сама не хотела… — глянула исподлобья. — Я не хотела замуж, господин, не хотела покидать отца и Райрон.

— Вот как? — король усмехнулся небрежно, будто любить кого-то или что-то было преступлением или большой глупостью, тем более, опального вассала и его земли. — Ты — избалованная девчонка, но я возьмусь за твоё воспитание.

— Меня просто любили, господин.

— “Любили”? — он усмехнулся ещё громче. — Любовь — не всегда награда, чаще — наказание, она ведёт к боли и потерям.

Аэлла промолчала, здесь она могла согласиться с ним, боль потери она уже испытала, потеряв отца, брата, Родину и… любимого человека.

Король помолчал немного, потом произнёс:

— У тебя больше нет отца, теперь я — твой отец, я беру тебя под своё покровительство, и я найду тебе подходящую партию.

— Я не хочу замуж, господин.

— Что? — он удивился, его нечасто перебивали или противоречили его словам.

— Я не хочу выходить за кого-либо замуж, господин.

— Это почему это?

Аэлла, наконец, выпрямилась и прямо посмотрела в лицо короля, ответила: