Миротворец

Когда у меня уже не осталось сил, я просто растянулся прямо на мягкой траве и уснул. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я проснулся, то рядом со мной сидел Ричард и улыбался. Он гладил меня по голове и говорил что–то.

– Ты давно здесь? Долго я спал?

– Нет, не долго, Алекс. Вот твоя одежда, – Ричард собрал мою разбросную по всей поляне одежду, и протянул мне, – но пока ты спал, мы разбились на команды, чтобы сыграть с тобой в твою любимую игру. Мяч у нас есть.

– Спасибо Ричард – это здорово. Когда?

– После того, как ты поешь и отдохнёшь.

– Играть в эту игру со знаменитостями было забавно, ведь многие из них жили, когда эта игра ещё не была придумана. Чтобы не обидеть ни одну из команд, я выбрал команду по жребию. Взрослые седые мужчины резвились как дети, падали и поднимались. Играли босиком, и бить, по мячу было немного больно.

В последующие дни мы играли – это стало уже обязательным режимом дня. Обед нам приносили прямо на поле. Эти великие музыканты не забывали свои музыкальные инструменты, и учили меня ритмам волшебных мелодий.

На планете мне очень понравилось, но мне уже было пора возвращаться на Марс.

Я многому у них научился, но моё время было ограниченно, мне предстояло побывать и на других планетах. Я не знал, какие ещё тайны откроются передо мной.

До Марса меня сопровождал Ричард.

На Марсе мне сообщили, что мне предстоит побывать дома, совсем недолго, чтобы не вызывать подозрения ни у кого, и успокоить своих близких.

– Все думают, что ты в Тибете, – сказал Аристотель, и пускай так думают. Прошло около двух лет Алекс, конечно родители беспокоятся, о тебе.

– Да, ты прав Аристотель я тоже очень скучаю по дому.

Глава 24

Я полетел на Землю с дедом.

За дверью меня ждал Енн. Он улыбнулся, обнял меня, сказал:

– Как ты вырос Алекс. Ты уже совсем взрослый мужчина. Добро пожаловать домой.

– Спасибо, Енн. Я так рад тебя видеть!

– Пошли вниз, Алекс, там тебя ждёт отец, я уже не мог дальше удерживать его дома. Хорошо ещё, что он приехал, только сегодня утром. Я сказал, что ты поднялся верх в горы и к вечеру должен быть.

– Он тебе поверил Енн?

– Не знаю, но у него нет другого выхода.

В нижнем храме меня ждали, монахи смотрели на меня как на какое–то божество. Папа ждал меня у подножия горы. Я подбежал к нему, словно мы и не расставались, обнял его по–мужски.

– Я приехал, по просьбе мамы, Алекс.

Папа оправдывался передо мной, каким–то шестым чувством, он почувствовал, что в изнеженной родительской заботе я больше не нуждаюсь. Чтобы разредить напряжённую атмосферу, я отшутился:

– Пойдём, искупаемся в бассейне, давно я не купался там. Пока мы будем купаться, Чин приготовит нам травяной чай, уверен, папа, ты такой чай ещё не пил никогда.

Чин широко улыбнулся и сказал:

– Тебе понравился мой чай, Алекс? Я с удовольствием заварю вам самый лучший чай.

– Спасибо Чин.

Мы с папой направились к пещере с горячим источником. В горячей воде я так расслабился, этот источник действительно имел чудесные свойства.

– Папа, – я осторожно начал говорить, – я понимаю, что вы заботитесь обо мне из лучших побуждений, но я уже вырос.

Дальше папа не дал мне договорить:

– Я уже это понял сын, что ты, не смотря на свой возраст, уже достаточно взрослый человек.

– Прости папа если я тебя…

– Все хорошо Алекс.

– Со мной все в порядке папа, мне нужно, ещё на некоторое время остаться здесь.

– Знаю. Но это я не мог объяснить маме. Я не хотел говорить тебе Алекс, но дяди Пита, больше нет с нами. Когда его не стало, мама захотела, чтобы ты приехал. Я не мог объяснить ей, что ты не можешь этого сделать. Я беспокоюсь за её здоровье.

– Тебе пришлось нелегко, папа. А я ещё тебя обвиняю. Когда это случилось?

– В начале года. Ему стало хуже, от госпитализации он отказался.

– Бедный дедушка Пит. Он мучился долго?

– Нет, не долго. Когда мы поедем домой, Алекс?

– Завтра. Я поговорю с мамой. Но к сожалению, я не смогу остаться надолго.

На следующий день мы улетели домой. Мама заметно изменилась, когда увидела меня, она задрожала, как осиновый лист и тихо зарыдала.

– Мама, мамочка, – я крепко обнял её, – что ты делаешь, я живой и здоровый вернулся к тебе, а ты даже не угостишь меня моим любимым пудингом? Мама стала смеяться сквозь слезы.

– Я приготовила.

– Я так соскучился, по тебе и приготовленному тобой пудингу, мама.

За несколько часов маму, словно подменили, она ожила, весело что–то рассказывала и смеялась. Я почувствовал вину за собой, ведь ближе меня у них нет никого на этом свете. А я обвиняю их, только, за то, что, они меня безгранично любят. Это единственная их вина.

Ночью мама укладывала меня как маленького, но я не стал ей мешать. Утром мы пошли на кладбище, на могилу дедушки Пита.

Все время пока я был дома, старался уделить каждую минуту родителям. Но предстоящий разговор, с мамой нельзя было больше откладывать.

Ночью, когда мама пришла пожелать мне спокойной ночи. Я нежно взял её за руку, и попросил выслушать меня. Она осторожно опустилась на край кровати.