Мировая революция. Воспоминания

При таких условиях не было легкой задачей организовать войско чисто по-военному и достичь чисто военной специализации. Дело было, повторяю, не в том, будет ли команда русской или чешской, а в смысле этой команды, в многозначительных вопросах – какая стратегия и тактика соответствуют духу нашего народа. Во всяком случае, главным было то, чтобы добровольческую армию сделать совершенной в военном отношении. Я не мог скрывать сам перед собой, что при всей осторожности в организации армии и ее командного состава, как в целом, так и в частях и отделах, была известная доля дилетантизма. Я сам, не военный человек, должен был много думать, чтобы выполнить отдельные задачи. Дело было не только в создании войска, но и в самом войске, которое должно было удовлетворять военным требованиям в том случае, если бы мы столкнулись с превосходным в военном отношении неприятелем. Естественно, что наши сравнивали себя с окружающей их русской средой; но мы должны были помнить о немцах и пруссаках, с которыми мы хотели воевать. Военная специализация и дисциплина обеспечивают в бою меньший урон; не только милитаризм, но и человечность требуют хорошего вооружения и знания военного дела.

Положение требовало от отдельных личностей самостоятельности в суждениях и действиях; в общем, как раз в этом отношении легионы хорошо себя зарекомендовали. В большом и в малом проявились талант и способность импровизировать.

Подражание большевистским примерам нельзя было просто запретить. Поэтому мы ограничили комитеты, заведенные уже при Керенском, задачами экономическими, просветительными и т. д. Демократическая организация войска, особенно же добровольческого, требовала и определенного решающего голоса самих солдат. В демократической армии, понятно, сложен офицерский вопрос: какими преимуществами и отличиями офицер может и смеет пользоваться. Например, сейчас же возник вопрос, должны ли офицеры столоваться отдельно, и еще целый ряд таких больших и мелких вопросов. Эти и подобные же вопросы нельзя было решать наспех, без опыта, всегда по одной мерке; при таких условиях не было возможно строгое единообразие, а потому в отдельных частях поступали более или менее самостоятельно.

Примером и школой для нас являлся Сокол со своими принципами и идеалами; конечно, я отлично сознавал разницу между солдатами и соколами, но сокольская идея имела значительное и хорошее влияние. Делались ошибки, но в общем опыт все же удался.

Весьма тяжелой была задача снабжения; у нас было свыше 40 000 солдат, для которых было необходимо достать оружие, одежду и обувь, хлеб и мясо. Как уже было сказано, развал русской армии нам до известной степени в этом помог. От украинских крестьян было нелегко добиться хлеба и муки, потому что они не хотели продавать за деньги и требовали инструменты, гвозди и т. д.; наконец, нам мешало непрерывно менявшееся политическое положение.

Вначале мы зависели от русских военных учреждений. Когда же мы стянули силы на Украине, то русские учреждения начали понемногу уступать свою власть украинским, поскольку Украина становилась самостоятельной. Одновременно мы не могли избежать переговоров с новыми возникавшими большевистскими властями, которые становились господствующими.

Тут же возник тяжелый вопрос транспорта, то есть как повезти наше войско на восток, потому что мы настаивали на том, что хотим через Сибирь, морским путем во Францию. Русские дороги изо дня в день портились и в смысле управления, и в смысле материала. Поэтому-то вопрос передвижения был таким трудным.

Естественно, что среди большого числа добровольцев не все были одинакового качества и не стояли на одном уровне. Так, уже само собой понятно, что не все записывались по идеальным, патриотическим побуждениям. Русские лагеря для военно-пленных были в большинстве случаев для наших очень дурны, – особенно скверно действовала неволя и бюрократический прижим политически необразованных начальников лагерей, а поэтому легионы для них означали освобождение. Это особенно верно по отношению к позднейшей послереволюционной эпохе 1917 и 1918 гг. Легионы предоставляли им также большую личную безопасность и лучшее обеспечение, особенно на случай болезни; поступление в легионы охраняло их также перед Австрией – если бы они вернулись домой, то попали бы в австрийское войско, а там им было бы хуже, и многие из них бы наверное погибли. И в этом отношении наше войско было спасением.

Солдаты сами хорошо следили за различными видами беглецов; перед битвой у Зборова ушло около ста стародружинников – все это были люди, рожденные и воспитанные в России. Однако большая часть наших людей были хорошими и надежными солдатами, исполнявшими честно и успешно свои тяжелые обязанности. У меня было много случаев и возможностей наблюдать нашего солдата, а таким образом, и чешского человека.