Мировой кризис: Общая теория глобализации

Однако сегодняшний Хусейн для Ирана - слабый и, в общем, безопасный враг. В то же время неспровоцированная и разрушительная агрессия против соседа, каким бы неприятным он ни был, сопровождающаяся сменой его политического режима, не говоря уже о полном подчинении мирового общественного мнения и мировой политической системы в лице ООН, не может не вызывать страх и ощущение, что «следующей жертвой можем стать мы».

Поэтому удар по Ираку, пробуждая надежды у светски ориентированной части иранского общества, одновременно испугает его религиозно ориентированную часть и спровоцирует ее на судорожные и заведомо не подготовленные должным образом попытки укрепления своей власти и ужесточения религиозных ограничений. Эти попытки, в свою очередь, неминуемо вызовут стихийное сопротивление, способное с легкостью перерасти в светскую и в конечном счете прозападную революцию.

Американцы кровно заинтересованы в приходе к власти в Иране более дружеского и, в конечном счете, более управляемого ими режима. Весьма существенным представляется тот факт, что именно эта страна является ключом к нефти Ближнего Востока: чтобы полностью блокировать поставки последней, иранцам достаточно одной артиллерийской батареи, поставленной на берегу Ормузского пролива. Поэтому США по вполне объективным причинам вынуждены будут способствовать прозападной революции в Иране.

В результате их успешная агрессия против Ирака повлечет за собой целый ряд взаимообусловленных и весьма вероятных успехов: проамериканский «дворцовый переворот» в Саудовской Аравии, ликвидацию ОПЕК, свержение власти мулл в результате прозападной революции в Иране. Фактически такое развитие событий будет означать установление прямого американского контроля за ключевыми элементами современного исламского мира и (вкупе с растущим влиянием Китая в Юго-Восточной Азии, особенно в Малайзии и Индонезии) исчезновение последнего как самостоятельного значимого субъекта глобальной конкуренции.

12.3.3. «Гладко было на бумаге»:

срывы управляющей системы информационного общества

Насколько можно судить по имеющейся информации и сообщениям СМИ, решение о нападении на Ирак для решения комплекса макроэкономических, сырьевых и геополитических проблем окончательно было принято американским руководством не позднее середины июля 2002 года. В то же время представляется весьма существенным стремительный взлет мировых цен на нефть, начавшийся еще в середине февраля 2002 года. Он носил выраженный предвоенный характер и позволяет предположить, что для наиболее информированных субъектов мирового рынка нефти судьба Ирака стала окончательно предрешена уже в тот момент.

А затем начались драматические промедления и затяжки, которым, казалось, не будет конца.

Хваленую американскую систему стратегического планирования как будто разбил паралич, и после принятого не позднее середины февраля 2002 года принципиального решения нападение США на Ирак было назначено, насколько можно судить, лишь на понедельник 28 октября. Однако и эта дата оказалась не окончательной.

Сначала срок начала агрессии был перенесен на период после промежуточных выборов 9 ноября (которые в условиях, когда даже демократы вынуждены быть патриотами, гарантированно обеспечивали республиканцам подавляющее большинство в сенате и конгрессе, требуемое для получения финансовых средств на войну, необходимых, если она затянется), но не позднее конца ноября.

Затем срок агрессии был передвинут еще - на середину декабря, и еще - на конец января, и еще - на середину февраля, на его последние числа или 3 марта и, наконец, на период 16-22 марта. Характерно, что и этот самый последний срок также был нарушен: США нанесли удар по Ираку лишь 4 марта.

Эти бесконечные переносы сроков весьма существенно осложнили положение США. Демонстрируя их слабость и нерешительность, они расслабляюще подействовали как на конкурентов, так и на ближайших союзников, которые отошли от безоговорочной поддержки любых действий США, характерной для периода после 11 сентября 2001 года, и начали выражать свою собственную точку зрения, не стесняясь публичных проявлений сомнений и даже недовольства.

Результатом стал подлинный кризис Организации Объединенных Наций, по своей глубине превосходящий даже весну 1999 года: если при нападении на Югославию ею просто пренебрегли, то при нападении на Ирак она стала основным полем дипломатических битв и подверглась глубокому расколу. Дело дошло до весьма существенных притеснений представителей Ирака при ООН, что, строго говоря, является не простым ущемлением их собственного дипломатического статуса, но беспрецедентным подрывом статуса самой ООН!