Мировой кризис: Общая теория глобализации

Это позволяет США ограничивать доступ других государств к нефти уже не ценовыми, а административными факторами - путем введения разных цен продаж для разных стран-потребителей или даже применения угроз ограничения или полного прекращения продаж нефти чем-либо не угодившим им странам. В конце концов, такая практика принципиально не отличается от эмбарго и ограничений на поставки тех или иных технологий и уж вовсе ничем не отличается от внезапного, «без объявления войны» прекращения поставок мазута Северной Корее.

Кроме того, контроль за ценами мирового рынка позволяет в кратчайшие сроки установить и прямой контроль за еще не подвластными США нефтяными ресурсами мира при помощи стандартного и примитивного инструмента, используемого всеми монополиями мира - «ценовых войн». Суть их заключается в длительном снижении цены на товар с целью разорения независимых производителей и скупки за гроши их предприятий и оборудования (в данном случае их месторождений). После завершения указанной скупки цены монопольно завышаются с тем, чтобы вернуть упущенную из-за ведения «ценовой войны» прибыль и обеспечить получение сверхприбылей - естественно, только за счет «чужих» потребителей.

Нельзя исключить также возможность возникновения на мировом рынке нефти своего рода «перекрестного субсидирования»: неявного выделения американцами сектора, связанного с поставками нефти по относительно низким ценам в США, и дотированием этих низких цен за счет завышения цен на нефть для остального мира.

Значительную тревогу по поводу возможности глубокого изменения структуры мирового рынка нефти испытывают в настоящее время такие крупные импортеры нефти, как, например, Япония и Китай.

Пример

.

Танцы вокруг трубы

По ряду косвенных признаков можно предположить, что японские специалисты уже к середине 2002 года осознали, что совокупный экспорт Саудовской Аравии, Кувейта и Ирака (потенциальный, в случае отмены санкций ООН) вполне достаточен для полного обеспечения собственной потребности США в импортной нефти.

В условиях обеспечения политического доминирования США в этих странах вполне возможно «замыкание» американцами на себя этих производителей и их «вывод» за счет этого с мирового рынка нефти, что кардинально сузит его масштабы, снизит устойчивость и сделает его более спекулятивным, то есть подверженным изменениям настроений основных операторов. В результате весьма вероятным становится возникновение двухсекторного мирового рынка: перечисленные выше страны будут поставлять нефть в США по относительно заниженным ценам, а все остальные производители будут поставлять ее всем остальным потребителям по относительно завышенным ценам. Это приведет к возникновению значительных трудностей у всего неамериканского мира и в первую очередь к торможению развития основных явных и потенциальных конкурентов США - Евросоюза, Японии и Китая.

Существенно, что такое развитие событий в принципе выгодно для России, которая сохранит жизненно важную возможность продавать нефть по относительно высокой цене (хотя в среднесрочной перспективе угнетение развития Европы снизит ее спрос на нефть, что также ограничит перспективы развития нашей страны).

Японцы, не прорабатывая столь радикальные сценарии, считают тем не менее исключительно значимой опасностью сам факт установления американского контроля за нефтью и газом Ирака и усиления влияния США на Ближний Восток в целом. Это вызвано тем, что преобладающую часть своих энергоресурсов японские потребители получают именно оттуда.

Именно осознание категорической необходимости диверсификации поставок энергоносителей подталкивает Японию к развитию энергетического сотрудничества с Россией, в частности, в сфере налаживания постоянных поставок энергоносителей с Сахалина и строительстве нефтепровода из Ангарска в Находку для поставки нефти на нужды Японии.

Последнюю идею следует рассматривать в русле спора о маршруте этого нефтепровода - в Китай (Дацин) или на российский Дальний Восток (Находка). В силу качественно большей протяженности и тяжелого рельефа местности нефтепровод по второму маршруту окажется существенно более дорогим и потребует для окупаемости своего строительства транспортировки по нему неправдоподобно большого для современной нефтяной промышленности Восточной Сибири количества нефти (минимум 50 млн.т. в год). Фактически это делает данный проект нереализуемым, поэтому на этапе обсуждения преимущество отдавалось идее нефтепровода в Китай.