Мировой кризис: Общая теория глобализации

Классические примеры такого использования регулируемой внешней угрозы дает стремление современной американской элиты, в первую очередь республиканцев, реализовать программу ПРО, ее реакция на терракт 11 сентября 2001 года и нападение на Ирак (см. соответственно параграфы…).

Таким образом, потребность США в России как в источнике угрозы исчезла лишь в краткосрочном плане. В долгосрочной перспективе она сохраняется, - и является для нас не только угрозой, но и важным фактором жизнеспособности. Уже через короткое время, если России удастся избежать катастрофы, США столкнутся с социальной регенерацией - ускоренным формированием в России нового социума, развивающегося по непонятным для них закономерностям.

В результате, формируя удобную управляемую угрозу, являющуюся одним из инструментов управления миром (по сути «социализм с человеческим лицом», к которому вели Горбачева, только еще более комфортную - так как Россия уже лишилась структур, готовых к нанесению ядерного удара), США придут в то самое наиболее дискомфортное состояние, которое было описано выше.

Ибо лютый антиамериканизм составной частью идеологии большинства обществ, «восставших из пепла» после национальных катастроф, и вместо использования «русской угрозы» как пугала на собственном заднем дворе американцам придется, по крылатому выражению одного из российских бизнесменов, «начинать день с проверки гравитационной постоянной».

Это будет в полном смысле слова асимметричным ответом российского общества на победу Запада в «холодной войне».

Российское общество, примитивно переструктурировавшееся под действием ударов 90-х годов и первых лет ХХI века, будет оставаться для американцев чужим и непонятным.

Глубокое несовпадение общественных психологий и мировоззрений стало одной из главных причин провала реформ 90-х годов, направлявшихся американскими специалистами. В результате этого глубокого непонимания мир в конце и даже середине первого же десятилетия XXI века может оказаться в ситуации даже не начала 70-х годов, когда по-прежнему страшный СССР уже стал предсказуем и понятен, а начала 60-х и даже 50-х годов ХХ века.

Даже Хрущев, освободивший заключенных, поднявший уровень жизни и почитающийся в России как первый вегетарианец в династии людоедов, воспринимался американцами как лишь внешне похожий на человека монстр. Он очень старался произвести благоприятное впечатление, но обещание «похоронить Америку» и стук ботинком по столу в зале заседаний Генеральной Ассамблеи ООН (а в те благословенные времена ООН воспринималась населением США как мировое правительство) показало, что он по-другому, чем американцы, мыслит, чувствует, принимает решения и действует, - а потому непонятен и опасен.

Именно в те времена более 30% американцев в качестве наиболее желаемого приобретения называли персональное бомбоубежище. Народы были охвачены жутким, просто непредставимым сегодня страхом, пронизывавшим все поры всех обществ.

Именно этот период, с середины 50-х до середины 60-х был для человечества самым опасным периодом его истории. И то, что накапливавшийся и разъедавший души взаимный страх, замешанный на взаимном непонимании и недоверии, не привел в конце концов к случайному пуску ядерной ракеты, может быть рассмотрено как убедительное доказательство существования бога или, если угодно, коллективного разума (см параграф …). Ибо просто по теории вероятностей где-то у кого-то при виде очередной стаи уток на экране локатора должны были не выдержать нервы.

Процессы социального синтеза в России и появление на месте разрушенного советского общества сначала некоей социальной популяции (которая складывается на наших глазах), а затем, вероятно, и нового российского общества неминуемо вернут ситуацию именно к этому периоду, когда господствующим ощущением была чужеродность противников и непонятность происходящих процессов.

Даже просто неизвестное страшит (вы не понимаете, в какую игру с вами играют), а развитые страны во главе с США ждет еще более напряженная ситуация - непонятность, при которой вы не можете ответить на значительно более широкий круг жизненно необходимых вопросов. Кто с вами играет? Играет ли вообще? Играет ли именно с вами и в какую именно игру?

Все это дестабилизирует не только мир в целом, но и сами развитые общества, причем дестабилизация будет осуществляться одновременно во многих плоскостях.

В первую очередь вновь начнет проявляться социальная и политическая фрустрация - стресс, проникший в подсознание и ставший его частью, постоянная не осознаваемая напряженность, разрушающая психику. Первой ласточкой такой фрустрации по отношению к России стал Чернобыль, но его социально-психологические последствия для развитых стран были сняты Горбачевым.

Дестабилизации развитых стран будет связана и с обычным страхом. Ведь хотя оружия массового уничтожения и стало немного меньше, оно принадлежит значительно большему числу стран, возможно, не имеющих должных систем контроля и безопасности. Выдержат ли нервы во второй раз? - этот вопрос остается открытым.