Миры Филипа Фармера. Том 11. Любовь зла. Конец времён. Растиньяк-дьявол

— Так я и говорю: вы, очкецы, во многом отстав от нас, в эндокринологии разбираетесь не хуже нашего, а может, даже в чем-то нас и превзошли. Вы же проводили над ней какие-то опыты и брали у нее анализы! Вы должны знать хоть что-то об ее анатомии, психике и обмене веществ! Вы…

— Так ты это о Жанет? О Жанет Растиньяк, лалите?

— Да. Я прятал ее у себя в квартире.

— Я знаю.

— Ты знаешь? Но откуда? Я думал…

Очкец положил ему руку на плечо.

— Есть кое-что, о чем и тебе следовало бы знать. Я собирался рассказать тебе об этом сегодня вечером сразу после работы. Сегодня утром человек по имени Арт Ханах Пакаи нанял себе квартиру в здании, что стоит напротив нашего. Он объяснил это тем, что хочет жить среди нас, так как это ему поможет быстрее изучить наш язык и наши нравы. Но большую часть времени он прослонялся по нашему дому с сумкой, набитой, как я предполагаю, различной подслушивающей аппаратурой. И это из-за тебя. Его интересовал ты, а не мы. Однако хозяин дома следил за ним достаточно внимательно, так что ему не удалось пристроить ни одно из своих устройств.

— Пакаи — уззит.

— Можно назвать его и так. В данный момент он заперся у себя и наблюдает за нашим домом в мощный телескоп.

— И может слышать, о чем мы с тобой сейчас говорим — у него достаточно чувствительная аппаратура. Хотя стены здесь достаточно толстые и имеют звуконепроницаемые прокладки… Да ну его к Ч! Не до него теперь!

Наконец они добрались до квартиры Хэла. Очкец пощупал Жанет лоб и попытался приподнять ей веко, чтобы взглянуть на зрачок. Но веко не поднималось.

— Хм-м-м! Кальцификация внешнего кожного покрова увеличилась, можно сказать, достигла предела.

Одной рукой он откинул прикрывавшую ее простыню, а другой рванул за ворот тонкую ткань ночной рубашки, одним махом разорвав ее до подола. Девушка лежала обнаженная, молчаливая и прекрасная, словно шедевр неведомого скульптора.

Ее любовник издал сдавленный крик при подобном надругательстве над ее беззащитным телом, но потом прикусил язык, понимая, что Фобо руководил чисто медицинский интерес. (К тому же у очкеца она просто не могла вызывать никаких сексуальных эмоций.)

Дальше вообще Фобо повел себя очень странно: кончиками пальцев он стал выстукивать ее плоский живот и, приложив к нему ухо, прислушался к чему-то внутри, потом выпрямился и покачал головой:

— Не буду обманывать тебя, Хэл. Даже если мы сделаем все, что в наших силах, этого может оказаться недостаточно. Ее надо срочно отправить к хирургу: если мы успеем извлечь из нее яички прежде, чем они выведутся, то тогда, в сочетании с сывороткой, которую ты ей ввел, у нее появится шанс выкарабкаться.

— Яички? Какие яички?

— Потом объясню. Заверни ее, а я побежал звонить доктору Като.

Хэл бережно обернул Жанет одеялом. Она была жесткой, словно манекен. Смотреть на каменную маску было выше его сил, и он прикрыл ей лицо.

Заверещал телефон-браслет. Он машинально хотел включить его на прием, но тут же отдернул руку. Телефон продолжал звенеть — требовательно и настойчиво. Тут наконец Хэл сообразил, что если немедленно не отзовется, то это может показаться его начальству подозрительным.

— Ярроу!

— Шиб.

— Немедленно явитесь к архиуриэлиту. Вам дается пятнадцать минут.

— Шиб.

Вернулся Фобо и спросил:

— Что ты собираешься делать?

— Взять ее за ноги, — сказал Хэл сквозь зубы, — а ты бери за плечи. Она так затвердела, что обойдемся без носилок.

Уже поднимаясь по лестнице, он спросил:

— А ты сможешь спрятать нас после операции?

— Не волнуйся, — загадочно бросил очкец через плечо, — у землян скоро будет достаточно других забот, чтобы еще за тобой гоняться!

Для того чтобы погрузить тело в шлюпку и доставить его в больницу, понадобилось не больше шестидесяти секунд.

— Подожди, давай ее на минутку положим на пол, — предложил Хэл, — а я поставлю шлюпку на автоматическое возвращение на «Гавриил». Так, по крайней мере, они нескоро меня найдут.

— Нет. Оставь шлюпку здесь. Возможно, она тебе пригодится, когда все кончится.

— Что кончится?

— Об этом потом. А, вот и Като!

В комнате ожидания Хэл метался из угла в угол и нещадно дымил «Серафимом», прикуривая одну сигарету от другой. Фобо сидел на стуле, озабоченно потирая лысину и оглаживая пышные кудри на затылке.

— Всего этого можно было бы избежать, — грустно сказал он. — Если бы я только знал, что ты живешь с лалитой, я мог бы догадаться, для чего тебе понадобился «Алкодот». Хотя, может, и не догадался бы. Короче, я узнал, что она живет у тебя, только два дня назад. А все это время я был настолько занят Земным проектом, что мне было просто не до вас.

— Земной проект? Это еще что такое? — удивился Хэл.

V-образные губы Фобо раздвинулись в улыбке, открывая зазубренные кромки челюстей.

— Я не могу тебе рассказать всего, потому что твои земляки с «Гавриила» еще могут выжать из тебя информацию о проекте прежде, чем он вступит в силу. Однако я думаю, что могу открыть тебе один секрет: мы прекрасно осведомлены о ваших планах разбрызгать в атмосфере смертельный для нас вирус.