Миры Империума

В этот миг со стороны главного грузового люка раздался взрыв, и одна из створок с грохотом распахнулась, смявшись, точно ненужная бумага. За ней обнаружилась толпа йлокков. Загремели выстрелы, и крысюки попадали, суча ногами. Я схватил Смовиа за плечо и втащил его в замаскированный челнок, попутно подстрелив рвущегося к нам чужака — тот подобрался слишком близко, чтобы не обращать на него внимания. Затем я шагнул в тесный отсек и захлопнул люк за спиной. Кто-то молотил по корпусу. Пора было отправляться. Хельм продолжал изучать ужасы на экране: на сей раз обильную груду бледной плоти, испещренную синими венами, человеческие конечности и головы торчали из нее, словно бородавки. Он не понимал, как могут существовать подобные уродства.

Я попытался объяснить. Как и большинство шведов, да и людей вообще, он слышал только смутные шепотки об Империуме и об огромном клубке миров альтернативных

вероятностей, за которыми Служба транссетевого надзора постоянно наблюдает, не вмешиваясь в течение событий, за исключением случаев угрозы, нависшей над самим Им-периумом или над цельностью всего множества миров. Мы не одиноки в подобных стремлениях; гуманоидная раса ксониджил располагает собственной Службой межпространственного контроля, пытаясь, как и мы, предотвратить в будущем любую катастрофу, подобную той, что создала область утечки энтропии, группу разрушенных А-линий, окружающих линию ноль-ноль,— какового несчастья ксо-ниджильт избежали благодаря скорее удаче, чем каким-либо определенным контрмерам. Агент Дзок с Ксониджила назвал нашу линию ноль-ноль ИП-один, и, избегая Пустоши, они сто лет не замечали нас.

— Есть еще несколько путешествующих по Сети народов,— сообщил я Хельму,— включая тех, кого не захочешь встретить в темном переулке. Хаккуа, например, с общеисторической датой около ста тысяч лет дэ-эс[38]. А теперь, похоже, еще и йлокки, куда более отдаленные. На самом деле мы никогда не проводили разведку так далеко.

Я обратил внимание Хельма на забавный феномен эпсилон-энтропии: постепенные изменения по мере перемещения через линии альтернативной реальности, аналогичные изменениям, которые мы наблюдаем, когда движемся в одном направлении во времени. Неясные очертания сетевого терминала изменились, пока мы смотрели на экран. Тускло-серая краска обшитых панелями стен превратилась в пятнистую зеленовато-желтую, появились трещины, лоскуты краски скрутились и облетели, обнажив рыжий от ржавчины стальной каркас. Оный медленно трансформировался в ржавый, провисший металлолом и наконец рухнул среди пышной одичавшей зелени, ненавязчиво разросшейся в настоящие джунгли. Через полчаса только невысокий холмик, покрытый деревьями, отмечал место, где когда-то стояло внушительное здание.

Похоже, ни лейтенанту, ни мне намного легче от этого не стало. Но мы неслись через Пустошь со скоростью тысяча А-линий в минуту в более нормальные с виду земли. Как только мы выбрались, я подправил курс, и через несколько минут мы проникли в Желтую зону. Пока ничего необычного не наблюдалось.

Как всегда, она была обворожительна. Сегодня я глядел на блестящие илистые отмели, едва выступающие над покрытой легкой зыбью поверхностью моря, простиравшегося до самого горизонта. Погода, разумеется, ничуть не изменилась: яркое, солнечное утро и легкие кудрявые облачка. Мне подумалось, что одно из них напоминает большую рыбу, которая поедает рыбку поменьше. Забавно: в областях Сети, удаленных от линии ноль-ноль, никто и никогда не видел человеческих лиц в узорах облаков или хотя бы нормальных, знакомых животных. Эта рыба, привидевшаяся мне в дымке, была чудовищна, сплошь челюсти и шипы. Но довольно завиральных идей — есть места, которые нас ждут, и дела, которым не терпится быть завершенными. Через какое-то время море высохло и появилась растительность: высокие, похожие на сельдерей деревья, которые быстро накрыло зеленым приливом — другие ростки полезли из земли и потянулись ввысь.