Миры Отверженных. Метаморфоза

— Ба, ну где ты так долго пропадала? — Эрдэнэ с разбега обняла бабушку. — Идём быстрее, там Самакс встал с кровати. Сам встал, представляешь, но его мутит всего. Тебя все ждут.

— Ладно, идём, — она нежно погладила Эрдэнэ по её рыжим волосам. — Посмотрим, что там с бывшим мертвецом.

Она повернулась к Тургэну. — А ты неси тушу на кухню. Только не позволяй никому к ней прикасаться. Я сама её приготовлю.

Все хлопоты по уходу за Самаксом Луциния взяла на себя. И если раньше ей приходилось ночевать под своим навесом, то после того, как утром она обнаружила больного, упавшего с кровати, она уже оставалась ночевать под навесом Самакса. Самакс тяжело шёл на поправку. Долгое время ей приходилось насильно впихивать еду в рот, так как даже сил жевать у больного не было, поэтому она кормила его жидкими мясными похлебками и отварами из трав, которые ей приносил Ид по советам Цэрэн. Молодой талан обладал гораздо лучшим обонянием, чем земляне, и поэтому находил их очень быстро, да и сама шаманка его поднатаскала в сборе лекарственных трав.

К большому удивлению Луцинии, после исчезновении Мэчессы Абеба всячески старалась сблизиться с ней. Пытаясь загладить вину за прошлые недоразумения между ними, Абеба сама предлагала ей свою помощь. Про Мэчессу разговоры стихли сами собой. Говорили, что она сошла с ума и, видимо, ушла в другие земли, а искать её после всего, что произошло, никто и не собирался. Абеба, раскрывшись от любви к ней Хайле, просто летала на крыльях. Она созналась как-то Луцинии, что вообще не хочет отсюда никуда улетать и очень хочет, чтоб их здесь никто не нашёл. Что только здесь она почувствовала, что такое быть свободной. Про Хайле и вообще речи не шло. Он буквально носил Абебу на руках, светясь от счастья.

Да и с самой Луцинией тоже проходили некоторые метаморфозы, которые её саму удивили. Вчера, во время кормления больного, она неожиданно обнаружила, что Самакс положил руку на её руку и начал легонько гладить, слегка прикасаясь. Она поймала себя на мысли, что ей было очень приятно, но она не подала никакого виду, будто бы полностью сконцентрировавшись на кормлении, не замечая ничего другого. Еще пару недель назад она бы отвела руку, но сейчас… сейчас это было ей приятно.

Луциния в какой-то момент также поняла, что перестала оказывать достаточное внимание своему сыну. Но Неро, как будто и не замечал этого. Он подолгу пропадал со своими друзьями-сверстниками. Растет мой малыш, подумала она, и не в последнюю очередь, видимо, сыграло то, что их здесь уже переставали считать рабами. Слугами они ещё формально числились, но вот отношения к ним, как к людям низшего сорта, никто уже не выказывал. Никто их не наказывал, их даже не заставляли. Их просто просили делать что-то необходимое, как и всех остальных.

Даже Лидия всячески старалась навести с ней мосты. Луциния также старалась не ссориться с хозяйкой, вернее сказать, уже бывшей хозяйкой, но, по правде говоря, она не очень точно понимала свой теперешний статус во взаимоотношениях с ней. Она решила принять эту ситуацию, что они теперь подруги, но она не забывала то предостережение, что высказала Лидия, и именно это заставляло её быть с ней осторожной. Луциния благоразумно решила, что уж лучше иметь Лидию в своих подругах, чем видеть её в стане своих врагов. С той тайной, которой обладала римлянка, Луцинии лучше было не вызывать гнев своей новой подруги.

И вот, в момент, когда она была полностью во вчерашних приятных воспоминаниях, к ней заглянула Лидия. — Прости, подруга, я что-то запозднилась сегодня. Ты уже его покормила? Он что, уже уснул? — Римлянка бросила взгляд на больного. Голос Лидии при этом звучал несколько извинительно, хотя выглядело это не особенно искренним.

Луциния показала кивком головы, что лучше им выйти, дабы не тревожить больного. Лидия согласно закивала. Они вышли.

— Денек сегодня просто замечательный, — продолжила Лидия. — Ах, вот я почему я задержалась. Я же не сказала тебе об этом, нет? — И не дожидаясь ответа Луцинии, она продолжила. — Я решила проведать святого отца. Что-то он не нравится мне в последнее время. Совершенно нас забросил. Весь в каких-то внутренних метаниях и поисках. Знаешь, о чём мы с ним, в частности поговорили?

Луциния помотала головой, всячески показывая, что не имеет никакого понятия, о чём ведёт речь её подруга.

— О детях, моя дорогая Луциния, о детях. Мы совсем забросили воспитание своих детей. Они же у нас растут, как сорняки в огороде. Я понимаю, что мы совсем в другом месте, не в нашем уютном доме в Лации, но, похоже, уже прошло время, когда нам надо было беспокоиться о своём выживании. Надо уже планировать свою жизнь дальше. Вот Леонтий мне сегодня сказал, что хочет строить для нас настоящий дом. Это ведь здорово, да, ты согласна?

— Конечно, — наконец-то заговорила Луциния. — Хороший дом это правильно.