Миры под лезвием секиры. Между плахой и секирой

— Вот так просто взять и сдаться? — деланно удивился Смыков. — На милость, значит, вашу? Добровольно на сковородку залезть?

— Нет… Не просто… Но добровольно… Сдаться, говорю, добровольно. — Оська даже ладонь к уху приложил, чтобы лучше слышать слова укрывшегося в развалинах суфлера. — Такую милость вам лично Ламех предлагает, пятый в колене Каиновом.

— Если здесь он, то пусть сам покажется.

— А это уже не ваше дело… Раскомандовались тут… Сначала сдавайтесь, а настоящий разговор уж потом будет.

— На каких условиях предлагаете сдачу? — осведомился Смыков таким тоном, словно торговался за стакан семечек.

— На прежних… — Оська действовал по принципу испорченного телефона: хотя и передавал текст куда следует, но половину слов перевирал или путал. — Следить будете, сами знаете за кем… Волю Ламеха исполнять… Заложников, само собой, оставите. Клятвам вашим тут никто не поверит. Дураков у нас нет… Но и с нефилимами поможете справиться… Один ведь сюда вместе с вами пришел. Доверяет, значит.

— Условия, откровенно говоря, не из самых почетных. — Смыков демонстративно зевнул. — Как вы считаете, товарищи?

— Это не условия, а издевательство! — патетически воскликнул Зяблик. — Дожили! Ссучиться нам прямо в глаза предлагают, да еще и заложников требуют! Нет, так не пойдет… У нас встречные условия имеются!

— Ну вы, козлы, даете в натуре! — Оська даже подпрыгнул. — В такое говно залезли и еще условия диктуете! Да вас же сейчас растопчут! Наших тут больше сотни! Вон уже миномет ставят!

Действительно, в дальнем конце площади целая толпа аггелов возилась с ротным минометом, похожим на зеленую самоварную трубу, к которой смеха ради приставили сошки.

— Миномет — это серьезно, — согласился Зяблик. — Хотя минометчики из вас такие же, как и летчики… Ставьте миномет, можете и сами раком стать, но условия наши выполнить придется. Если, конечно, жизнью дорожите… Перво-наперво доставьте сюда мешок бдолаха. Очищенного, по высшему сорту. Качество я сам лично проверю. Сам ты, пиявка болотная, поступаешь в наше полное распоряжение. На суд и расправу. Остальных мы, так и быть, отпустим с миром. До лучших времен.

Аггелы, со всех сторон окружившие площадь, в центре которой скрывались в пересохшем фонтане пятеро самых обыкновенных людишек, конечно же, слышали этот безумный монолог и сейчас должны были давиться от смеха. Это надо же — мышь, угодившая в кошачьи лапы, с миром отпускает своего мучителя, да вдобавок еще требует выкуп в виде куска сала.

Но почему-то никто не смеялся и едких реплик не отпускал. Даже самые тупоголовые аггелы насторожились, ощущая в речах Зяблика какой-то скрытый подвох. Разве может человек, начисто лишенный всех козырей, так нагло блефовать? Что-то здесь явно было нечисто. Если бы шевеление мозговых извилин могло произвести хоть какой-то звук, то над площадью стоял бы сейчас оглушительный скрежет. Растерянный Оська переминался с ноги на ногу, поглядывая то назад, в сторону развалин (это случалось чаще), то вперед, в сторону фонтана.

Вдруг он вздрогнул и, сказав: «Я сейчас!» — скрылся в руинах.

— Щас или на штурм пойдут, или безоговорочно сдадутся, — прокомментировал это событие Зяблик. — Мандраж их взял. А все потому, что крутых начальников поблизости нет. Непруха…

На прежнее место Оська вернулся уже с гораздо более уверенным видом. Похоже, теперь он даже карающей пули не опасался.

— Вы ваньку валять кончайте! — заявил он безо всяких околичностей. — Никто к вам на помощь нынче не придет, не надейтесь даже. Знаем мы, где этот дом… или дон ваш сраный отирается. Пока он сюда доберется, даже сала вашего на сковородках не останется. Крысы подметут.

— Бляха-муха! — Зяблик почти застонал от нахлынувших на него печальных чувств. — Ну бывали и мы сволочи на заре туманной юности! Зачем отрицать! Но чтобы так! Никогда… Нет уж, все! Разговоры закончены! Даю вам тридцать секунд на размышление. Сдавайтесь! Безо всяких условий, контрибуций и репараций.

Оська как будто только этого и ждал. В ближайшее укрытие он юркнул со скоростью метеорита, едва задевшего верхние слои земной атмосферы.

Почти в тот же момент, по-змеиному шипя, вверх взлетела желтая сигнальная ракета. Минометный расчет стал готовиться к выстрелу. Кто-то припал к прицелу, кто-то крутил механизм горизонтального наведения, кто-то уже совал в ствол мину.

— В обычных условиях я бы прикончил этих субъектов безо всяких колебаний,

— сообщил Смыков. — Но в условиях применения оружия массового поражения мы обязаны обеспечить себе хотя бы минимальную юридическую базу… Считаю, что в данном случае мы руководствуемся принципом необходимой обороны… Что вы, товарищ Цыпф, уши развесили? Действуйте! И впредь дополнительных указаний не ждите!

Лева Цыпф взгромоздил ствол пушки на бедро нереиды, направил его в сторону колдующих над минометом врагов и произвел то, что упрощенно можно было назвать выстрелом, а на самом деле являлось грубым вмешательством человека во взаимодействие сверхъестественных сил, питающих и оберегающих мироздание.