Миры темных эпох

Наконец я медленно погрузил ладони в воду. Она оказалась гораздо холоднее чем я ожидал. Собравшись с духом я наклонился и плеснул себе в лицо. Мелко закололо кожу, словно на лицо попало толченое стекло. Сильно выдохнув я плеснул еще раз, потом на макушку, и еще разок в лицо. Проведя ладонями ото лба до затылка по коротко стриженным волосам, я в порыве лихой решительности стянул с себя рубаху и стал обильно плескать ледяную влагу себе на спину, шею и плечи. Чуть приподнимаясь, размазывал воду по груди и животу. Дыхание замерло, сердце вообще словно пропало из груди, но уже через несколько мгновений огненные струи разбежалось по коже и проникли внутри тела к каждой мышце. Ребра широко развернулись и воздух вошел водопадом в легкие. В моей груди ожила спавшая до этого кузница и загрохотала так, словно могучие молотобойцы хотели сломать мои ребра изнутри.

Сила могучая переливалась во мне и захотелось героического действия!

Я с десяток рас присел, потом подпрыгнул вверх прижимая колени к груди, и еще несколько раз, стараясь делать все очень быстро. Затем я широко помахал руками разминая плечи. Мои пальцы сами собой сжались в кулаки и я нанес несколько ударов воображаемому противнику, тут же уклоняясь от ответных атак. Не теряя азарта, я подобрал валявшуюся у ног короткую палку и словно мечом стал атаковать все того же несуществующего в реальности противника. Я бил сверху, сбоку, колол в длинных выпадах, менял стойки, стараясь ловко и быстро передвигать ноги.

– Все-все, Дион! – раздалось позади меня, – все супостаты до единого уже разбежались в ужасе! Ох, и страшен ты в битве! Ох, и страшен!

Я остановился и, переводя дыхание, оглянулся.

Опираясь на торец бревна сруба избы на меня глядел широко улыбавшийся Кионд.

– Пошли боец за стол! Как только подкрепимся, так и в путь двинемся!

Он мотнул головой в сторону крыльца и, ожидая меня, замер, не переставая ухмыляться, – настолько, видимо, повеселил я его своими утренними упражнениями.

Несколько смутившись, я подобрал рубаху, быстро натянул ее через голову и неспешно пошел к крыльцу.

Мы вошли в натопленный очагом дом и прошли к столу. Место на скамье, где я сидел вчера, оставили свободным.

Слегка подтолкнув меня к столу, Кионд прошел чуть вперед и сел рядом. Он пододвинул ко мне большое глиняное прямоугольное блюдо с нарезанным широкими пластами холодным мясом проложенного какими-то сушеными травами. Рядом поставили миску с хлебом и до краев наполненную молоком кружку. Сдерживаясь, нарочито замедляя свои движения, я приступил к трапезе. Чуть суховатое мясо имело приятный пряный вкус и я с удовольствием жевал его стараясь сдерживать чрезмерную активность своих челюстей. Я закусывал мясо теплым хлебом из грубо помолотой ржаной муки и запивал молоком, быстро подернувшимся тонкой пленкой сливок.

Дождавшись, когда гости сыто облокотятся о стол, староста спросил, обращаясь взглядом поочередно то к Шандалу, то к Кионду:

– Какое окончательное решение принято, друзья? Куда направите свои стопы?

Мои товарищи по походу переглянулись. Кионд, передавая право говорить, тихонько кивнул нашему купцу и Шандал коротко промолвил:

– Я остаюсь здесь и иду в Алакар с вашими подводами.

– Мы с Колмаком и Бадеро решили идти коротким путем к Ардериду, надо помочь местным, нельзя же вот так взять и бросить их! – быстро проговорил Кионд и обернулся в мою сторону.

– Дион, – обратился он ко мне, – как ты решил распорядиться собой?

– Я иду с тобой! – совершенно не раздумывая ответил я, – Шандал не остается в одиночестве и я уверен, что он спокойно доберется до Алакара. А в той деревне я не буду лишним, я буду нужнее именно там.

Мои спутники одобрительно прогудели и Кионд положив ладонь на мое плечо подвел итог быстрому совещанию:

– Тогда немедля собираемся, ибо время работает сейчас против нас.

Меньше чем через час мы стояли перед спуском с холма на вершине которого располагалось село, так гостеприимно нас принявшее. Провожать нашу команду вышло множество людей. Мужчины жали нам руки желая удачи, женщины благословляли, а старики размашисто крестили.

Перед этим наши новые заплечные сумки туго наполнили съестными припасами, топоры наточили, а Колмак даже обзавелся простеньким охотничьим луком и парой дюжин стрел.

При мне оставался все тот же прочный посох, что дал Шандал и моя самодельная праща с тщательно подобранными к ней округлыми камнями в стянутом шнуром кожаном мешочке, подвешенному к новому, шириной в три пальца, кожаному поясу, которым я подвязал подаренную сельчанами темно-коричневую длинную тунику. Туника хоть и носила следы мелкого ремонта, но была чистая и теплая. По крайней мере гораздо более лучше чем та, что перешла мне от Кионда. Ко всему прочему, мне еще достался замечательный, с треугольной фибулой, шерстяной плащ, тоже коричневый, но чуть светлее туники.

Сам же наш предводитель Кионд оказался одетым уже гораздо более приличнее, чем я наблюдал вчера. Его шкуры сменила крепкая крестьянская одежда и простые, но прочные обмотки на ногах.