Миры Уильяма Тенна - Том 02

Мертвый Первач, подумал Хебстер, безнадежно глядя вниз. В его здании, в лаборатории, куда его запихнули, опережая на два-три прыжка Йоста и Фунатти. Это уже самое настоящее уголовное преступление.

— Посмотрите-ка на этого друга Первачей! — донесся до него справа слегка знакомый голос. — Он испуган! Попробуй сделать деньги вот из этого, Хебстер!

Президент корпорации резко повернулся к худощавому мужчине с обритой наголо головой, привязанному к трубе отопления. На его галстуке, висевшем поверх лабораторного халата, примерно посередине был необычный орнамент. Хебстеру потребовалось несколько секунд, чтобы разобрать, что там нарисовано. Миниатюрное безопасное лезвие поверх черной цифры «3».

— Функционер третьего эшелона в «Человечестве превыше всего»!

— А также Чарли Верус из «Лабораторий Хебстер», — сказал ему очень маленький мужчина с морщинистым лбом. — Меня зовут Маргритт, мистер Хебстер, доктор Дж. X. Маргритт. Я беседовал с вами по переговорнику, когда пришли Первачи.

Хебстер кивнул в сторону других ученых, которые, задумавшись, стояли рядом.

— С каких пор функционеры третьего эшелона, равно как и рядовые члены «Человечества прежде всего», получают зарплату в моих лабораториях?

— Не знаю, — Маргритт пожал плечами. — Теоретически ни один Преждевсегошник не может быть сотрудником «Хебстер». Считается, что наш отдел кадров вдвое эффективнее, чем ССК, когда дело касается проверки лояльности. Видимо, так оно и есть. Но что они могут поделать, если сотрудник вступает в «Человечество прежде всего» уже после того, как прошел испытательный срок? В наше время развелось столько новообращенных, что недостаточно и всей мощи тайной полиции!

— Когда мы с вами сегодня говорили, Маргритт, вы высказали неодобрение в адрес Веруса. Почему же не сообщили, что я собираюсь допустить к работе с Первачами функционера Преждевсегошников?

Маленький человечек сделал энергичный отрицательный жест:

— Мне платят за то, чтобы я наблюдал за исследованиями, мистер Хебстер, а не регулировал трудовые отношения или поддерживал ваши политические убеждения!

Злость — злость ученого-исследователя на бизнесмена-предпринимателя, который платил ему жалованье и теперь столкнулся с серьезными неприятностями, — скрывалась за каждым его словом. «Ну почему, — с раздражением и удивлением подумал Хебстер, — почему люди так презирают человека, который делает деньги? Йост и Фунатти, Браганза, даже Первачи тогда у него в кабинете, Маргритт, который уже столько лет работает в его лабораториях... Ведь это его единственный талант. Безусловно, как таковой, он не менее ценен, чем талант пианиста».

— Мне никогда не нравился Чарли Верус, — продолжал заведующий лабораторией, — однако у нас не было оснований подозревать его в принадлежности к Преждевсегошникам! Наверно, он получил ранг третьего эшелона с неделю назад, ведь так, Берт?

— Ага, — подтвердил Берт, стоявший в другом конце комнаты. — В тот день он пришел на час позже, перебил тут все флорентийские колбы и задумчиво сказал нам, что когда-нибудь, возможно, мы будем с гордостью рассказывать своим внукам, как работали в одной лаборатории с Чарлзом Болопом Верусом.

— Лично я, — вставил Маргритт, — подумал, что он, наверное, закончил писать книгу: египетские пирамиды как пророчество в камне о наших современных текстильных разработках. Верус именно такого склада человек. На самом деле его, вероятно, так взвинтило это маленькое безопасное лезвие. Я бы сказал, что он получил повышение в качестве аванса за работу, которую сегодня наконец исполнил.

Хебстер повернулся и поспешил к двери, где его секретарша говорила с дежурившим в лаборатории охранником.

Позади них, прислонившись к стене, стояли Ларри и Луизитания, которые о чем-то тревожно совещались, тихонько гогоча. Они, судя по всему, были крайне взволнованы. Луизитания без конца выковыривала из своей хламиды крохотных слоников, которые, брыкаясь и тоненько трубя, лопались, как кривобокие мыльные пузыри, когда она роняла их на пол. Ларри в ходе разговора чесал спутанную бороду, время от времени помахивая рукой в сторону потолка, который уже был утыкан пятьюдесятью или шестьюдесятью копиями кинжала, поразившего Тезея. Хебстер никак не мог отогнать неприятную мысль о том, что случилось бы с этим зданием, будь Первачи в состоянии действовать хотя бы немного по-человечески, чтобы защищаться.

— Послушайте, мистер Хебстер, — начал охранник, — мне велели не...

— Ладно, — резко перебил его Хебстер. — Это не ваша вина. Тут нельзя винить даже отдел кадров. Мне и моим экспертам следует оторвать головы за то, что мы так отстали от времени. Мы в состоянии проанализировать любую тенденцию, кроме той, которая нас уничтожит. Грета! Я хочу, чтобы мой вертолет на крыше был готов к вылету, так же, как и стратолет в Ла-Гуардии. Быстрее, девочка! А вы... Вильямс, кажется? — осведомился он, чуть наклонившись, чтобы прочитать имя охранника на карточке. — Вильямс, упакуйте этих двоих Первачей в мой вертолет наверху и ждите взлета.