Мишка

Мишке мешал муравей. Муравей забился в ноздрю, и медведь сбивал его лапой. Наконец, мотнув головой, выдул его. Встал на задние лапы.

Человек в новом комбинезоне тем временем поздоровался с каждым лётчиком и, подойдя к Волжанову, долго тряс его руку. Звёздочка на груди Волжанова трепетала золотой бабочкой.

Никем не замеченный, Мишка подкрался сзади. Встал на дыбы, ткнулся влажным и холодным носом в мягкие, приятно пахнущие пальцы гостя. После муравьёв пальцы показались слаще конфет. Мишка даже облизнулся.

А гость, вздрогнув от неожиданности, отдёрнул руку. Заметил под локтем мохнатого медвежонка — удивился. Может, даже испугался. Глянул строго на командира полка.

Майор Лысенко оробел. По правде, он боялся командующего, и теперь, видя, как некстати подвернулся этот зверёк, пожалел, что не приказал держать медвежонка на замке.

Почуяв беду, Мишка бросился к своему защитнику, прижался к ноге. Петька взял косолапого на руки, и тот, как всегда, прильнул ушком к портупее.

— Твой? — спросил командующий, стараясь не показать, что он струхнул, обнаружив под рукой мохнача.

— Так точно, товарищ генерал. На дороге нашёл. Без матери по лесу скитался. Сирота, значит.

Конечно, генерал не прилетел в полк специально для того, чтобы поздравить Волжанова с присвоением звания Героя. У командующего, понятно, были дела поважнее. Но звёздочка помогла. Мишке, разумеется. Глянув на лётчика с медвежонком, на золотую звёздочку, генерал смягчился:

— Не мешает?

— Наоборот, — ответил Волжанов, — помогает.

Заморгал белыми ресницами.

Генерал подошёл ближе, потрепал косолапому загривок:

— Эх, Мишка, Мишка…

И не досказал, задумавшись о чём-то. Смотрит куда-то вдаль отрешённо. Ведь и для него медвежонок — это капелька детства.

Лётчики тоже замерли. Ждут, что скажет генерал. Очнувшись, он выговорил с болью в дрогнувшем голосе:

— А пока… Пока предстоит работа. Большая работа…

БОЕВАЯ ГОТОВНОСТЬ НОМЕР ОДИН

В самом деле, вскоре после визита командующего, который осмотрел всю материальную часть авиаполка, на аэродроме началась необычная подготовка. Техники регулировали моторы, оружейники чистили пулемёты и пушки. Автоцистерны подкатывали к обвалованным подковообразно землёю капонирам, заправляли штурмовики бензином и маслом. Вася Хохлов настраивал мотор «девятки», прислушиваясь, точно к музыкальному инструменту. Стучал по деталям гаечным ключом, пробуя их на звук, проверял и ещё раз проверял затяжку гаек. А утром следующего дня, до восхода солнца, лётчиков подняли по тревоге.

Странное дело: Мишка всегда предчувствовал разлуку. Надо уходить, а он обхватит сапог лапами — ногу не сдвинешь с места.

— Миш… — дрогнул Петькин голос.

Медведь встал на задние лапы, обнял друга. Лизнул руку. И так больно стало отчего-то — слёзы навернулись на глаза…

Перекусив на скорую руку, лётчики отправились к самолётам. Мишка вертелся тут же. Он чувствовал, что Волжанов чем-то озабочен, но не понимал, что происходит. Сунулся в ладонь друга носом — Петька оставил его без внимания. Надел шлемофон, сел в кабину.

Из штабной землянки вышел капитан Сигимица. В одной руке он держал бумажку с приказом на вылет, а в другой — ракетницу.

В такие минуты Мишка прятался в кусты. Он боялся хлопанья ракетницы и змеиного шипения ракет. Правда, вначале эта железная вещица, похожая на большой пистолет с толстым, точно в охотничьем ружье, дулом привлекла его внимание. Такая машинка была и у Мироныча. Как-то, улучив момент, Мишка попробовал её, лизнув языком. Да когда увидел, как эту вонючую штуковину поднимают вверх и стреляют из неё разными — синими, жёлтыми, красными — змеями, вытянутыми в небо, стал опасаться её. Залез в кусты, пригнул голову, ожидая хлопка.

А выстрела всё нет и нет. Приказ на вылет отменили, и Мишка просидел в кустах минут двадцать. Высунулся на свет, увидел чистое поле аэродрома.

Самолёты стоят на своих местах, готовые ринуться в небо, лётчики сидят в шлемофонах за бронестеклом. Всегда бывало, как только Петька сядет в кабину, «девятка» трогалась с места. Теперь же происходило что-то непонятное. Подкрался сзади, стал на задние лапы. Царапнул когтём обшивку фюзеляжа.

Петька отодвинул форточку, улыбнулся. Но тут же развёл руками:

— Ничего, брат, не выйдет: боевая готовность номер один.

Откинулся на спинку сиденья, ответил что-то в пуговки ларингофонов.

Мишка покачал головой из стороны в сторону, как всегда делал, когда вызывал друга, сморщил нос. Вытянул ковшиком губу. И на это Петька ничего не ответил. От нечего делать зверь погрёб лапой под фюзеляжем, почесался спиной о колесо самолёта. Он часто чесался спиной, приседая и вставая на задних лапах. Неожиданно отскочил вбок. Без причины. Постоял около куста, юркнул в заросли. Там, если обойти неглубокий овраг, начинается малинник. Малинник приманивал Мишку вкусной ягодой. Обогнул овраг, потянулся к розовым ягодам. Наколол нос — быстро-быстро стал втягивать воздух ноздрями. Сморщил уморительную рожицу, громко чихнул. Если б видел Петька!