Мишка

Петька поднял медвежонка на руки.

Другие лётчики тоже начали подходить по очереди фотографироваться с медвежонком. На память. Чтоб домой послать. Мало ли как сложится у каждого жизнь…

НАЧАЛОСЬ

Мишка ещё ни разу не пропустил подъёма. Не прозевал он и этот. Лётчиков подняли ещё затемно. Дали лёгкий, из молочной каши и какао, завтрак, отправили к самолётам. Прогрев моторы, товарищи по эскадрилье собрались возле «девятки» Волжанова.

— Начинается!..

Неожиданно посветлело. Красным заревом, как при восходе солнца, зарозовело небо. Оно зарозовело не на востоке, как бывает обычно, а на западе, и теперь можно было взлетать не на белеющую кромку рассвета, а по-тёмному, на вспышки артподготовки.

Через минуту глубоко под ногами заработала, сотрясая землю, фантастическая машина. Багровые отсветы разрастающегося зарева легли на плоскости штурмовиков, тёмную зелень кустов, суровые лица лётчиков.

— Началось!

Еле ощутимая дрожь прошла по телу. Петька Волжанов, Гриша Алиев взошли на пригорок; чётко, будто вырезанные, вычеканились их чёрные силуэты на фоне полыхающего неба. И рядом с ними, встав на задние лапы, точно в знакомой картине, замер медвежонок.

Вынесли из штабной землянки полковое знамя. Сняли чехол, установили перед стартом. Выехала на финиш, начала маскироваться санитарная машина.

— Пора, — сказал Волжанов, застегивая шлемофон.

Подошёл к Мишке, обнял его. Боязно почему-то за медвежонка. С тех пор, как он появился в полку, Петька стал чаще задумываться о жизни и смерти…

Перекрывая затихающий гул артподготовки, послышался усиленный рупором голос дежурного по полётам:

— Внимание! К вылету приготовиться!

Лётчики помогли друг другу пристегнуть лямки парашютов, разошлись по машинам. Косолапый поковылял за Петькой. Медвежонок сразу почувствовал невнимание к себе. Его будто забыли. Тронул лапой Петькин сапог, да тот будто не услышал, сел в кабину, стал запускать мотор. Мишка вроде понял, что сейчас Волжанову мешать нельзя, отошёл в сторону.

Аэродром зарокотал. Из лесу начали одна за другой выкатывать боевые машины. Они выезжали на стартовую дорожку, строились по тройке в ряду.

Хлопнул на командном пункте выстрел, взвилась в небо зелёная ракета. Мишка, испугавшись, присел на лапах. Яркий огонёк, оставляя на своем пути волнистый след белого дымка, рассыпался на мелкие искры, и в тот же миг штурмовики стронулись с места.

Отпуская очередную тройку самолётов, капитан Сигимица приседал на корточки, смотрел на светлеющее небо. Так лучше следить за ошибками лётчиков при взлёте. Взлёт был сложным, в воздух поднимался весь полк.

Петька вырулил на стартовую дорожку, почти до пояса высунулся из кабины. У штурмовика, пока он на земле, плохой обзор спереди — мотор мешает. Заметил серый комочек с багровым отливом красного зарева на шерсти, помахал рукой. В темноте показалось, будто медвежонок ответил ему лапой.

Всё оставалось на земле. Поднимаясь вверх и наблюдая, как ревущая машина врезается в светлеющий сине-молочный воздух, как начинается рассвет и расступаются дали, как багровая кромка в стороне фронта приседает, никнет, затягиваясь клубами дыма, перемешанного искорками разрывов, Волжанов думал уже не о земле.

«ВОТ, ТАК БЫВАЕТ…»

Измаялся Мишка без Петьки. Восемь боевых вылетов сделали за один день лётчики.

Прилетел Петька в первый раз — Мишка встретил его, как всегда, на старте, побежал за «девяткой», подождал, пока «сгаснет» мотор. И только Петька на крыло, затем на землю — прыг, косолапый к нему на руки. Думал, что теперь, как было, Петька останется с ним, а он подождал, пока бензозаправщик наполнил баки, пока оружейники зарядили пушки и пулемёты, пока моторист тем временем осмотрел двигатель, и снова в кабину. Завёл мотор — скрылась за горизонтом, растаяла в небе крылатая машина. И так восемь раз подряд!

Мишка встал на задние лапы, проводил друга в небо, побрёл на финиш к Миронычу. Лёг на траву, лениво осмотрелся вокруг. Во время полётов медвежонка одолевала невыносимая тоска, и он время от времени жалобно поскуливал, качал из стороны в сторону, как бывает звери в клетке, головой, тяжело вздыхал. А когда наступало время Петьке вернуться, задирал голову, прислушивался к отдалённому гулу. Каким-то особым чутьём зверь, как хороший механик, различал «девятку» по звуку мотора. Поведёт мордой, быстро-быстро заработает кончиком носа. Вытянет губу. Вскочит на ноги — встречает.

Солнце клонилось к горизонту. На аэродром один за другим после тяжёлого дня возвращались самолёты. А Мишка ждал. Он лежал возле расстеленных буквой «Т» полотнищ и время от времени поднимал морду, внюхивался в прозрачный воздух. Печально смотрели его глаза в небо.

— Ты не грусти, дружок. Прилетит наш Волжанов. Он, брат, герой. Храбрый он человек. Обязательно вернётся.

Мишка поднялся, отряхнул шубу. С благодарностью сунулся в руку Мироныча носом. Понюхал полотняную букву «Т» и лёг на неё.